– Спасибо, – пробормотал я, – я так и знал, что вы будете ликовать. И не осуждаю вас за это ликование, – добавил я, пожимая плечами.
Тут включился Мормон:
– Ликовать? Да с того дня, как он тебя поймал, он чувствует себя совершенно несчастным. Ему ведь нравился сам процесс охоты, точно, Грег?
Псих поднял брови и покачал головой.
– Неважно, – он снова улыбнулся мне, но на этот раз его улыбка выглядела грустной, – как бы то ни было, я рад, что ты наконец решил присоединиться к хорошим парням. Ты поступаешь правильно. Я действительно так думаю.
Я снова пожал плечами:
– Я себя чувствую, словно я какая-то вошь.
– Нет-нет, ты совсем не вошь, – с жаром сказал Псих.
– Конечно, нет, – поддержал Мормон, улыбаясь своей белозубой мормонской улыбкой. – Какая еще вошь? Ты куда хуже!
И он засмеялся добрым мормонским смехом, а потом протянул свою чистую мормонскую руку, чтобы одарить меня своим мормонским рукопожатием.
Я улыбнулся этому доброму парню и с уважением пожал его святую руку. Потом я оглядел своих новых друзей. На обоих были темно-синие костюмы, накрахмаленные белые рубашки, консервативные синие галстуки и черные ботинки со шнурками (типичная униформа агента ФБР). Вообще-то они неплохо выглядели, все на них хорошо сидело, и костюмчики были отлично выглажены.
Я-то был одет куда более модно. Я решил, что в первый день моего стукачества важно хорошо выглядеть, и очень тщательно подобрал одежду. На мне был однобортный синий саржевый костюм за 2200 долларов, оксфордская рубашка с воротничком на пуговицах, солидный синий крепдешиновый галстук и черные ботинки на шнурках. Но их-то ботинки были просто рабочей обувкой, а мои – из мягчайшего велюра, сделаны на заказ в Англии и стоили 1800 баксов. «Вот какой молодец, – подумал я, – хоть по части обуви их обставил».
И по части часов, кстати, тоже.
Ну конечно. Ради сегодняшнего торжества я надел швейцарские «Табба» за 26 тысяч долларов на кожаном ремешке шоколадного цвета с огромным белым прямоугольным циферблатом. Это были как раз такие швейцарские часы, которые сразу говорят о богатстве их владельца тому, кто в этом понимает. Но они не показались бы ничем особенным людям с таким доходом, как у Коулмэна или Маккрогана. Это был хитрый ход с моей стороны – оставить часы «Булгари» дома. В конце концов, зачем вызывать зависть у моих новых друзей? И к тому же они, может быть, имеют право просто сорвать часы с моего запястья и надеть их на собственную руку (берут же на войне трофеи)? Надо будет спросить Магнума об этом.
