Сколько предложений руки и сердца он ей сделал. Недотрога Василиса каждый раз, год за годом отказывала и отказывала.
- И что ей только надо? - широко улыбнулся болотник своему отражению в зеркале, обнажив редкие желтые зубы.
Тоф распрямил плечи, выпятил грудь, попытался втянуть живот, отражение послушно повторило позу.
- Ни дать, ни взять - красавец, с какого боку ни глянь. Властью не обижен, болота у меня большие, а уж, если объединить их с Хозяевыми угодьями, так и империя огромная получится. Со всех сторон пригож, чего ж не люб ей? Не понимаю!
- Тьфу, пучеглазый хрыщ! - раздался недовольный голос снизу. - Бородавки свои сведи для начала, помолодей на пару сотен лет, а потом уж сватайся!
Тоф от неожиданности вздрогнул, покачнулся и споткнулся о толстого волосатого Колобка, который недовольно оскалился. Болотник рывком вскарабкался на трон из тысячи человеческих костей, отполированных до жемчужной белизны. И только оказавшись в безопасности, решился огрызнуться:
- Возраст - это достоинство. Супротив опыта не попрешь, а бородавки мужчину только украшают.
- Это шрамы украшают, бородавки делают тебя похожим на огромную жабу. Кваа-кваа! - дразнил колобок Тофа, прыгая, как лягушка.
Свалявшаяся шерсть, покрывающая все его круглое тело, подпрыгивала в такт хозяину, а пасть с многочисленными острыми зубами воспроизводила радостную околесицу:
Жабы в едкой жиже жили,
Жабы жили, не тужили,
А одна большая жаба
Полюбила лескрасу.
Та краса лесная
Вышла замуж за Ивана,
Потому что лес родной,
Ей милее страшной рожи
С пучеглазыми глазами
И с заплывшими жирками
С ярко бледными щеками.
Колобок зашелся в гомерическом смехе. Щеки Тофа от обиды раздулись, глаза выпучились, лицо позеленело, как есть жаба.
- Скажи спасибо, что я не злобливый к выходкам круглого дурака, а то бы вмиг съел! - взбеленился болотник, подкрепляя угрозу уничижительным взглядом, который, по его мнению, должен был морально раздавить круглую язву.
Колобок громко заржал, обнажая острые зубки хищника.
- А вот я его сейчас раздавлю, - раздался радостный голосок навки Утопии, советницы Тофа.
Она уже занесла белу ноженьку над злорадным колобком.
- Не сметь! - взревел Тоф, вскочив с трона.
И только когда убедился, что навка опустила босу ногу на мягкий ковер, спрятав под белой сорочкой, он спокойно вздохнул и продолжил:
- Это единственный экземпляр из тысячи колобков, который умудрился не утонуть в моих болотных угодьях. Ему тут даже нравится. Можно сказать, уникальный экземпляр.
