– Слушай, ты же хочешь узнать, что у нас тут за дела происходят?
На какое-то время воцарилось молчание.
– Вас послали за мной следить? – спросил я, вытирая носок туфли о траву.
– Да ты че?! – встрепенулся лохматый. – Нас никто не может никуда посылать! Даже его превосходительство господин директор не могут нас никуда посылать, а только просить. Потому как мы…
Он ухмыльнулся, и в темноте его рта мелькнули редкие и тонкие, словно собачьи, зубы.
Мне показалось, что десны у него тоже покрыты темной кровью.
– Брательник, помоги, – примирительным тоном сказал долговязый. – А мы тебя до вокзала доведем. Домой-то охота вернуться?
– Что вам от меня надо? – сердито спросил я.
Ситуация совершенно сбила меня с толку. Кто им сообщил, что я интересуюсь заводом? Охранники? Начальник отдела кадров?
– Пройдемте за склад, на задний двор. Это рядом.
На какое-то время я, наверное, частично потерял самоконтроль.
«Задний двор… задний двор…» Слова продолжали звучать в голове. Я был словно под гипнозом.
– Идемте, мужчина, идемте, – говорили, пятясь, долговязый с лохматым.
Ноги задвигались сами собой. Мы завернули за угол сооружения и вошли в железные ворота.
– Ну, иди, иди, славный ты наш, – лохматый схватил меня под руку и потащил быстрее. Я споткнулся. Внезапно сбоку раздался женский крик:
– Менги!
Рядом, в стене склада, с шумом захлопнулся металлический ставень. Незнакомцы оглянулись на звук.
Неожиданно для себя я схватил коротышку за шиворот и, оторвав его от земли, швырнул в долговязого.
Я бежал некоторое время вдоль заборов, сворачивая в переулки, но скоро выбился из сил и перешел на шаг. Убегая, я не думал о направлении и теперь, вытирая со лба пот, стал осматриваться.
Шума погони не было слышно. Выйдя из заросшего бурьяном переулка, я оказался на довольно широкой, прямой дороге и пошел так быстро, как только мог. Если двигаться только вперед и никуда не сворачивать, рано или поздно выберешься из города. Я в это верил. Солнце уже клонится к западу. Я посмотрел на часы. Половина пятого.
Мне уже было все равно, где ночевать. Поле, обочина дороги, лес – все равно, главное, чтобы это было за пределами Полиуретана. Плохо только, что нет еды. Немного кружится голова. Может, все-таки, мне еще встретится работающая лавка. Я упрямо переставлял ноги.
Полиуретан – самое сумасшедшее место на свете, где среди бела дня на тебя нападают пьяные уроды, где нет телефонов, не работают магазины, а жители напоминают живых мертвецов. Идея остаться здесь и устроиться на завод была откровенно глупой. Никакой репортаж не стоит подобных страданий.
