Понимание этого не всегда подталкивает меня к немедленным действиям, когда дело доходит до непосредственного участия в воспитании. Зато искусство Марджори вести переговоры всегда приводит к ожидаемым результатам. Она непревзойденный мастер в этом деле. Ей без труда удается разрушить стену, которой я порой пытаюсь отгородиться. «Милый, — говорит она. — Если ты проведешь с детьми немного времени, пока я пройдусь по магазинам, я со спокойной душой отпущу тебя завтра поиграть в гольф».
И вот, пожалуйста, я готов делать все, что нужно. Я вникаю во все споры и разбираюсь с каждым по отдельности.
Все дело в справедливом обмене. Я делаю что-то что мне делать не очень хочется, она в эго время ходит и покупает то, что нужно ей лично или всей семье. Она просит, я выполняю просьбу, и в результате оба счастливы. Приведу еще один пример мастерства, которого добилась Марджори в постижении искусства переговоров.
Я не люблю мюзиклы. На самом делея их терпеть не могу. На сцене толкутся люди и болтают о чем-то таком, до чего мне нет никакого дела, а потом вдруг все начинают петь и танцевать. Нет уж. Это не для меня. Не так я люблю проводить свободное время.
Время от времени Марджори собирает нескольких подруг, и они отправляются на очередной мюзикл. А потом ужинают вместе или делают что-то еще, не знаю, чем там занимаются вместе женщины. Но иногда Марджори начинает требовать, чтобы я отправился на представление вместе с ней. Хотя она прекрасно знает, что я лучше лягу лишний раз в кресло зубного врача и дам ему почистить каналы во всех тридцати двух зубах, чем буду слушать пение со сцены.
Но я все-таки хожу с ней, потому что Марджори уговаривает меня по всем канонам искусства переговоров. Она заставляет меня напялить костюм, пойти в театр, а после еще в суши-бар, обещая, что отблагодарит по-королевски, когда мы вернемся домой. Я прекрасно понимаю выгоду и ради такого дела готов пойти на многое. Я могу выдержать пятичасовую пьесу, во время которой исполняется сорок песен, если вижу перед мысленным взором, как она приходит после концерта в спальню, напевая: «Та-да-да-да». Музыки я не слышу и не смог бы рассказать, о чем говорили на сцене; все мысли сфокусированы на том, что ждет меня вечером, когда мы вернемся домой.
И когда жена одаривает меня — нет, не просто сексом, а истинным проявлением благодарности, она дает мне понять, что оценила усилия и рада дать возможность утолить страсть, а я чувствую, что сравнял счет и могу без зазрения совести потратить те крохи свободного времени, которыми я располагаю, на маленькие увлечения.
