Не имея ни малейшего представления о том, куда мы держим путь, я купил самый дорогой билет, чтобы сойти, где потребуется. Итак, Холмс, старшина и я расположились в трех соседних вагонах. Мне нельзя было приближаться к Шерлоку (это могло бы нас выдать), и вместе с тем я был уверен, что должен перехитрить Алкера.
Если мы направлялись на Бейкер-стрит, то, несомненно, наиболее длинный и долгий путь пролегал через Тауэр-Хилл, Вестминстер и Кенсингтон, минуя унылые западные окраины, Паддингтон и Мэрилебон. «Холмс, должно быть, знает, что делает. Да и ничего с ним не случится, пока Алкер сидит в другом вагоне», — утешал я себя. На каждой станции я внимательно следил за выходящими. Когда мы подъехали к Кенсингтону, я увидел, что Холмс шагнул на платформу и не спеша двинулся к выходу. Кенсингтон, по-моему, вовсе не имел касательства к нашему делу. Возможно, это был стратегический ход? Мой друг даже не оглянулся на Алкера, который устремился за ним, соблюдая дистанцию. Пропустив вперед нескольких пассажиров, я тоже вышел.
Это двойное преследование напоминало фарс, и финал его, как вскоре выяснилось, был смертельным. Огибая круглую громаду Альберт-холла и мемориал принца Альберта, я без труда удерживал в поле зрения Холмса и его «тень». Неожиданно мой друг, не догадываясь о том, как близко подошла к нему погибель, совершил ужасную ошибку. В сгущающихся сумерках он свернул к Воротам Александры. Перед нами простирался огромный неосвещенный Гайд-парк. Чтобы выйти на улицу, ведущую к дому, мы должны были пересечь его. Но солнце уже село: вскоре деревья, кусты и лужайки погрузятся во мрак, и более подходящего места для убийства будет не сыскать.
Тропинки быстро пустели. Фотограф выкатывал из ворот свою черную полотняную будку. Нарядные дети с лентами на шляпках возвращались с прогулки в сопровождении гувернантки, неся игрушечную яхту, которую пускали в Круглом пруду Кенсингтон-гарденс. Алкер беспрепятственно следовал за Холмсом, петляя среди бесчисленных лавров и рододендронов. Сперва мы шли параллельно аллее Кенсингтон-Гор. Затем Холмс повернул, как будто совершенно позабыв об осторожности и вознамерившись пересечь Роттен-роу. Он шагал неспешно, с задумчивым видом, под мышкой у него все так же торчал сверток. Казалось, мой друг совершает самоубийство.
Я достал из кармана пистолет, пряча его в рукаве. За дальними деревьями брезжили огни: в верхних этажах роскошных домов на Парк-лейн уже зажегся свет. Скоро станет слишком темно, чтобы стрелять. Тогда мне останется лишь наброситься на Алкера. Его фигура маячила на лужайке ярдах в сорока от Холмса, а я крался на таком же расстоянии от него. Наконец перед нами появилась широкая коричневая полоса Роттен-роу, обсаженная каштанами. В шестидесятые годы прошлого столетия это место облюбовали «прелестные маленькие наездницы»
