— Надо, чтобы повезло, вот что! — закончил Миликэ.
— Повезло! — ответила Лина насмешливо. — Глаза надо иметь! Вы прошли мимо бугорка, будто глаза у вас были завязаны. Кто виноват? А я его увидела. И открыла.
— Мы вместе… — попытался Миликэ поправить Лину:
— Не «мы», а я! — отрезала Лина. — Вы оба пришли на готовенькое. Поработали, это верно, — и только!
— Как?! Я вытащил из земли первый черепок! — возмутился Миликэ. Он чувствовал себя униженным.
— А я разве не выкопал несколько штук? — поддержал его робким голосом Тинел. И он был оскорблен поведением Лины: вместе шли, вместе копали, а она вон как повернула…
— Могли выкопать и сотню! — Сестра была безжалостна. — Видели, студенты работают так, что дым идет, целый день копают, а находка принадлежит Теофилу Спиридоновичу!
Оба мальчика смолкли. Что тут ответишь?..
Молча завернули куски в газету, положили их в целлофановый мешок и пошли в Сороки…
В лагерь, конечно, вернулись поздно, но это не мешало им быть в хорошем настроении — они пришли не с пустыми руками, а с чудесным доказательством, что и в древние времена люди мастерили посуду из очень крепкой керамики, покрытой голубой глазурью.
Первым крикнул Тинел:
— Мама, Теофил Спиридонович, смотрите, что мы нашли!..
— Я заметила место, — прервала его Лина, — остановилась и изучила его. Потом подошли ребята, и вот что мы нашли в земле. — Она посмотрела на Миликэ, чтобы видеть выражение его лица: «Вот так, знай, надо быть поскромнее». И, довольная собой, начала извлекать из целлофанового мешочка черепки, один за другим.
— Интересно, сколько тысяч лет пролежали они в земле? — спросила она с притворным спокойствием. На самом деле она сгорала от нетерпения услышать слово Теофила Спиридоновича, прочесть в глазах мамы удивление и гордость, а в глазах студентов и Дэнуца, — возможно, даже капельку зависти… Как в глазах Миликэ и Тинел а. И втайне подивилась себе, чувствуя, что эта зависть, замеченная в глазах братьев, доставляет ей удовольствие. Возможно, завтра-послезавтра она тоже скажет «мы нашли» — это другое дело, — но сегодня пусть позавидуют. Тем более, что в самом деле она нашла место.
Теофил Спиридонович взял в руки пакетик, развернул газету, спросил без улыбки:
— Тысячи лет? — И посмотрел Лине в глаза.
Лина ждала с нетерпением.
Ждали и братья. Не с таким нетерпением, как Лина, но все же заинтересованные: пусть их роль невелика, но копали ведь!
Наконец прозвучало:
— Думаю, что и тысячи дней не пролежали.
