— Теперь у постели госпожи Бруммер круглые сутки будет дежурить одна из сестер, — пообещала старшая медсестра. И добавила с улыбкой, которая мне не понравилась: — Так что вам, господин Хольден, не стоит беспокоиться.
— До свидания, — ответил я и подумал: «Неужели по мне это заметно?»
Я вышел из больницы и заспешил домой.
Дома я узнал, почему никто не подходил к телефону.
— Нам всем приказали прийти в полицейский участок, господин Хольден, — и прислуге, и мне. Но там не было ничего особенного. Они еще раз поинтересовались насчет попытки самоубийства моей Нинель. Я вас уже заждалась. Вы что, были в кино?
— Да.
— Ну и правильно. Вам нужно немного отвлечься. Это был грустный фильм или комедия?
— Комедия, — сказал я.
— Я думаю, что в такое время лучше всего смотреть комедии, например с Гейнцем Рюманом. Вы знаете этого актера?
— Да.
— Это мой самый любимый актер. А еще этот, с длинным носом. Кажется, Фернандель. У вас все еще болит голова?
— Уже не болит. Вы сможете завтра утром съездить со мной к вашему племяннику?
— Конечно. Вам нужно забрать ключ?
— Да. В семь? Или это слишком рано? Мне предстоит дальняя дорога.
— Нормально, — ответила она. — Поедем в семь. Сегодня мы все будем спать спокойно. Мы ведь поставили решетки на все окна.
И действительно, я спал глубоко и без всяких снов. Утром я выехал из гаража на белом «Мерседесе», и мы с Милой отправились в путь. Небо было темно-синим, ветра не было вообще. На улице еще ощущалась ночная прохлада. Воды Рейна блестели под солнечными лучами. Между нами улеглась старая собака.
— Это мой единственный родственник, оставшийся в живых, — рассказывала Мила. — Он сын моей сестры. Мальчик — о боже, я все еще называю его мальчиком, хотя ему уже двадцать восемь лет, — так вот, мальчик вам очень понравится, господин Хольден. Он работает репортером.
— Вот как!
— Да, в редакции местной газетки. Он пишет статьи «По сообщению полиции», а также о всяких самоубийствах и вообще обо всех происшествиях. В его квартире установлен специальный радиоприемник, правда, я ничего в этом не понимаю, ведь я глупая баба, но он тут же узнает, обо всем что происходит в Дюссельдорфе, и на своем «Фольксвагене» сразу же едет на место происшествия, все фотографирует и пишет об этом в свою газету. Вот наш дом, номер четырнадцать.
Я остановился перед домом-новостройкой. На улице не было ни души. Сквозь листву деревьев падали косые солнечные лучи. Мила вышла из машины:
— Пождите здесь минуточку. Он сейчас спустится вниз — так он мне сказал.
