Когда я вошел, они уже успели их упаковать в двойной целлофан. Это был объемистый букет, причем достаточно тяжелый.
— Прежде чем поставить их в вазу, не забудьте подрезать черенки.
— Хорошо.
— Цветы из Голландии. Наилучшего качества. Господин Бруммер будет доволен.
— А счет?
— У господина Бруммера здесь есть счет. Большое спасибо. Всего наилучшего, господин…
Постепенно я познавал жизнь богатых людей. У них есть свои счета. Им давали кредиты, так как они пользовались доверием. Вот в чем разница между бедными и богатыми.
В разгаре жаркого дня я был все в том же синем костюме. Под лучами солнца материал сомнительно блестел, особенно на локтях и коленях. Это бросилось в глаза и продавщице цветочного магазина. Она быстро отвела глаза, как будто они наткнулись на что-то неприятное, например на эпилептика или на блюющего человека. Это был очень дорогой цветочный магазин, и Дюссельдорф тоже был достаточно дорогим городом, а Юлиус Бруммер был одним из самых богатых его граждан. Вспомнив о превосходном «Кадиллаке», я, впрочем, подумал, что вот теперь могу себе позволить купить новый костюм. Кроме того, мне обещали форму…
В больнице Святой Марии на месте вахтера сидела уже другая монашка, и в частном отделении дежурила другая медсестра. Симпатичная ночная сестра, потерявшая своего возлюбленного в небе над Варшавой, исчезла. На ее месте, в душной маленькой комнате для дежурных, сидела пожилая монахиня. Она с серьезным видом рассматривала букет, медленно разворачивая целлофан.
— Прежде чем поставить цветы в воду, надо еще раз надрезать черенки, — сказал я.
Глядя на розы, она отрешенно сказала:
— Каждая стоит не меньше марки пятьдесят.
— Минимум.
— Это грешно. Многие семьи живут на эти деньги целую неделю.
Из пятисот марок, которые мне дал Бруммер, сто семьдесят пять остались у вдовы Майзе. Но имея в кармане даже триста двадцать пять марок, я казался себе близким родственником Бруммера, человеком, бывшим с ним в доле, принадлежащим к господствующему классу. Я кивнул монахине в знак согласия и пошел дальше.
На лестничной клетке я подумал, что надо бы сначала заказать себе серый твидовый костюм, однобортный, может быть, даже с жилетом. С ним я мог бы носить белые рубашки и черные галстуки, черные ботинки и черные носки. Собственно говоря, с серым можно носить практически все. Я…
— Подождите, пожалуйста!
Я обернулся. Ко мне быстрым шагом приближалась пожилая монахиня:
— С вами хочет поговорить госпожа Бруммер.
