— А как долго вас не было дома?
— Около трех часов.
— И этого времени хватило, чтобы…
— Она еще проглотила веронал. Целых двенадцать таблеток.
— А сколько лет госпоже Бруммер?
— Тридцать четыре. — Она свернула еще один кусочек мяса, бросив сало бедному псу. Он хотел его поймать, но промахнулся.
— Почему она это сделала? — спросил я.
— Не знаю. Этого никто не знает.
— Они жили с мужем счастливо?
— Лучше не бывает. Он носил мою Нинель на руках. Денег достаточно, забот у нее не было никаких. Я не понимаю, я не в состоянии это осознать…
Дверь отворилась, и вошел полицейский, который смотрел мой паспорт:
— Кофе еще остался, бабуля?
— Сколько вашей душе угодно. Кофейник стоит вон там. Возьмите сахар и молоко…
— Мы только что связались по телефону с больницей, — приветливо сказал он, наливая полную чашку. — Господин Бруммер возвращается домой.
— А госпожа? — Губы старой женщины задрожали. — Что с ней?
— Врачи пытаются ее спасти при помощи специальной камеры с кислородом и кардиозола. Это для сердца.
— Боже милостивый! Только бы она выжила!
— Главное, чтобы она ночь продержалась, — сказал полицейский и вышел в холл.
Собака, словно все поняв, опять начала скулить. Мила, с трудом присев на негнущихся ногах, погладила ее по животу. Она заговорила с ней на своем родном, богатом согласными звуками языке, но Пуппеле продолжала скулить, а на кухне все еще стоял запах газа.
За прошедшие полчаса Мила приготовила ужин. Уже была готова красная капуста и картошка.
Зазвонил телефон.
Старая женщина быстро сняла трубку маленького белого аппарата, висевшего на кафельной стене рядом с дверью:
— Слушаю вас. — Она слушала и делала трудные глотательные движения, прижав руку к отдававшему болью желудку. — Все поняла, достопочтенный господин. Сейчас пойду накрывать на стол.
Все это длилось довольно долго. Мне очень хотелось уйти, но я не знал куда.
Вернуться в комнату, которую я снимал, с одной маркой и тридцатью одним пфеннигом в кармане не отваживался. Единственная моя надежда была связана с Юлиусом Бруммером. Я продолжал цепляться за эту надежду.
Мила уже давно поняла, как обстоят мои дела.
— Здесь еще водитель, — доложила она. — Вы приказали ему прийти, уважаемый господин. Он уже давно ждет. — Она мне приветливо кивнула и вновь прильнула к трубке. — Хорошо, я скажу ему. — Она повесила трубку и заспешила к столу, где принялась устанавливать на поднос посуду и столовые приборы. — Вы можете пойти вместе со мной.
