3. В поиске ответов на вопрос о базовых началах русской общины и о первопричине российских бедствий, нам надо обратиться к тому основному конфликту, который сложился в первом тысячелетии, и не разрешен до сих пор.
Представляется, что этот конфликт в значительной степени обусловил принятие христианства и княжеские усобицы, неспособность противостоять Орде и опричнину Ивана Грозного, польское нашествие, «бунташный» век и раскол, крепостное право и восстание Декабристов, поражение в Крымской войне, революционеров и революции, сталинские репрессии и нынешнюю демократию.
Все эти явления не были вызваны слабостью России. У России всегда были внутренние резервы и возможности, чтобы все эти беды избежать. Беды Россию изнутри всегда имели одинаковую природу. Суть ее в конфликтном противостоянии власти и народа. Народ обнаруживал во власти врага и противостоял ей. Власть же видела в народе, в первую очередь, используемый материал, обязанного ей данника, и потому усматривала за собой право менять к народу отношение как ей вздумается. Когда конфликт власти и народа обострялся, Россия начинала терпеть всевозможные бедствия.
Кто-то скажет, что здесь перепутаны причина и следствие. Что сперва возникает бедствие, а уже потом власть обкладывает данью народ и потому народ начинает быть недоволен властью. Например, пришли татары, победили Русь и заставили платить дань, народ страдает.
Да, внешне все так и выглядит. Но социальные причины и следствия взаимосвязаны. Остается совершенно не ясным: почему татары победили Русь и брали дань сотни лет? Ведь татары не смогли покорить ни одну другую страну западнее Руси.
Это однозначно говорит за то, что еще до прихода татар, Русь имела какую-то внутреннюю болезнь, которая не позволила организовать силы для защиты. Это и привело к признанию права за татарами на дань. Получается так, что русское сознание уже было подготовлено к выплате дани еще до нашествия! И как, по праву сильного, князья собирали дань с русских племен, так и татары дань собирали. Это была совершенно понятная и привычная картина отношений. Л.Н. Гумилев даже возвел ее в рамки партнерских. Следовательно, в русском сознании многие века сохранялось понимание того, что дань берется силой оружия, а законодательные (договорные с учетом взаимных интересов) отношения при этом вторичны. Очевидно, что когда дань собирается силой оружия, то государственная инфраструктура почти не требуется. Действительно, она стала развиваться у нас позднее, чем в других странах Европы, и всегда была ненавистна народу, «Любит подьячий пирог горячий»- инфраструктура тоже, по-своему, брала дань. В эпоху демократии, взятки чиновников стали вообще фантастическими, с чуть ли не узаконенными тарифами.
