77
реки, мы сошли со своих повозок, еще раз простились со своими кольельскими зырянами, тепло, сердечно и со слезами. Сели в лодки и переправились на другой берег. Из соседней деревни нашлись возчики. Справляя "Степана Великого", все они были навеселе. Наняли три подводы. Поехали, Господи благослови! Дорога шла лесами, к вечеру стало холодно. Кругом вода, разливы реки, суровая растительность, круглая луна. Владыка с молитвой в возочке… дал нам по ломтику черного хлебца. Как-то пустынно кругом, тоскливо. Впереди неведомый ночлег.
Доехали до села, остановились на постоялом дворе. Полежали немножко на полу, а утром рано тронулись в путь. Въехав вглубь дремучего леса, мы неожиданно увидали, что — на тройке нас догоняют из нашего города Визинги сотрудники НКВД. Они подозвали возчиков, о чем-то долго говорили по-зырянски.
"Что они тебе говорят?" — спросила я своего извозчика. "Велят вас бросить здесь, в лесу, а мы не хотим. Ведь мы люди честные, много всего возим, и почту возим столько лет". Но беда была в том, что энкаведисты подпоили наших мужиков водкой. Мужики еле стояли на ногах. Только один наш возчик Василий не пил. Возчик о. Иоанна не владел собой. "Василий, возьми у него топор", — стала я просить своего возчика. "Господи, спаси нас и владыку", — молилась я. Остались мы в ле-
78
су и в руках у нетрезвых людей. "Св. Николай, спаси нас!"
Разъяренный извозчик просил отдать топор, но топор мы спрятали в сене. Тот гнал лошадь; вдруг свалился с телегой в канаву и застонал. "Что с тобою?" — подошли мы к нему. Рука у него оказалась переломлена. На него жалко было смотреть. Лошадь его мы привязали к нашей, самого усадили в повозку и уже тихо последовали дальше. В Усть-Сысольске поместили его в больницу, сами же поехали к дому усть-сысольского священника о. Клавдия.
Здесь догнал нас митрополит Кирилл, тоже получивший освобождение. Положение его было особенно тяжелым: в завещании Патриарх Тихон назвал его первым кандидатом на местоблюстительство. Приезда его в Москву ждала Православная Церковь. Однако, несмотря на освобождение, его задержали в пути, не давали возможности вернуться в Москву. "Видел я сон, — говорил митрополит, — стою на берегу бушующей реки, а мне надо следовать по ней. Вдруг огромная льдина преградила путь. Видно, — пояснил он, — мне сейчас закрыт путь в Москву, а что будет, Богу известно".
Когда мы были уже на пароходе, митрополит Кирилл, в белом подряснике, стоял на берегу, провожая владыку Серафима в новый путь, на новые подвиги и испытания.
