Боль была повсюду, как часть ночи. Каждый шаг отзывался ножевым ранением в суставах ног, каждый вдох и выдох набрасывали на горло тонкую металлическую нить. И даже в мыслях ничего кроме страха и боли не появлялось.
Беззвучно рыдая, я продолжал идти в пустоту, иногда отшатываясь от всплывающих перед мутным взором деревьев.
Где-то позади, на берегу прекрасного в лучах солнца озера, лежали мои камни, моя коллекция, которую безжалостно променяла моя судьба на акт взросления. Иногда я вспоминаю переливы этих пород и с ностальгией улыбаюсь навстречу прошлому. Но ни о чем не жалею.
Кое-как, сквозь темноту, я добрел до ворот лагеря. Сторож ухмылялся во все свои двадцать пять зубов, которые ему оставила старость. По всей видимости, он уже предвкушал, как известие о двух беглецах распространиться по всему лагерю из его уст. Он пробормотал что-то о том, что я задержался и долго искал дорогу после своей подружки, но я его уже не слушал. Я хотел поскорее лечь в кровать, но не от того, что чувствовал себя сонным; я лишь желал скорее согреться и нырнуть под тяжелое шерстяное одеяло. У порога общежития меня уже ждала смена караула из наших старших. Но, к моему превеликому удивлению, мне ничего не сказали.
Совсем. Не наказали, не отвели к директору лагеря, не поставили в угол. Все лишь смотрели мне в глаза с сожалением.
Это так и осталось для меня загадкой до самого отъезда домой.
И больше я не видел свою первую любовь. Она пропала – окончательно и бесповоротно, и, что страннее, так же быстро, как и появилась в моей жизни. Каждый день я не находил себе места – бегал и расспрашивал всех, кто мог видеть ее – от детей до старших, от случайных посетителей до постоянного персонала нашего «санатория».
Мой мозг нашел свою версию решения моей проблемы. Каждый день я все больше замыкался в себе, стараясь не отвлекаться на внешний мир, лишь высекая контуры той самой, что сумела разжечь мой интерес к чувствам и эмоциям. И снова тьма пришла на помощь.
Она баюкала меня, подсказывала черты лица, тембр голоса и цвет глаз. Стоило прикрыть веки и… Она снова стояла передо мной и улыбалась, звала с собой на прогулку; или болтала без умолку, заставляя меня слушать интересные и нет истории. Но после заката, даже сквозь сон, я чувствовал, как ночь окутывает и сжимает меня ее руками, царапает мою спину и дышит прямо в волосы. Это было потрясающе, моя любовь навеки со мной, стоит лишь прикрыть глаза. Она всегда прикасалась ко мне одинаково, но от этого не менее возбуждающе.
