"Алечка", – сказала она, – "это не твоя тема. Тебе надо заниматься подготовкой к школе, а затем идти погулять во двор. Не хватало еще, чтобы твой стих увидел папа". С учетом того, что папа был военным человеком, предупреждение значило для меня достаточно многое. Результат папиного знакомства с моим любовным творчеством я представил себе сразу же.
После такого конкретного разговора я продолжал писать все реже и реже. Причем происходило все тайком и, конечно, без должного энтузиазма. Да и какой может быть результат, если твою деятельность не одобряют главные цензоры – твои родители.
Так, психотерапии не удалось первый раз начать атаку на мои болезни. Да, хочу вам сказать, в детстве у меня их было предостаточно: и воспаление легких, и ангина преследовали меня ежегодно. Затем с моим усиленным занятием спортом они стали проявлять себя все реже и реже, но окончательно не покидали свои позиции. Во время обучения в морском училище имени С.О. Макарова и работы в океане на здоровье я не жаловался. Причин для этого не было никаких. Однако как показала жизнь, болезни притаились для решительной и более поздней атаки на мой организм.
Второй раз поэтическая самотерапия пригласила меня к танцу, когда я начал службу на корабле после окончания училища в звании лейтенанта. И в этот раз за написанием стихов меня застал старший помощник командира корабля и так вежливо, как может сказать офицер, находясь на его должности, произнес: "Товарищ лейтенант, вам что, е…. мать, делать больше нечего, как заниматься этой х…й!!! Ну – ка, марш изучать свое заведование! Через 15 минут приду, проверю". Выбора у меня не оставалось. Кто же будет рисковать карьерой офицера из-за стихов? Время от времени я писал стихи, но о прочтении их вслух речи не шло.
Однако настало время, и я взял с собой в поход томик Шекспира. Причем это время не заставило себя ждать. Случилось это уже перед следующим выходом в океан. Мы шли работать в один из районов Атлантического океана, известного всем под названием "Бермудского треугольника", а точнее прямо в его юго-восточный район. Там был квадрат наших исследований.
Я и тогда не сказал бы вам, какие мысли были у меня в голове, когда я взял дома Шекспира с полки, положив его в чемодан, и сейчас вспоминая об этом. Могу сказать точно только одно, когда у меня бывало, скажем так, не совсем хорошее настроение, я читал его вслух. Сразу после начала чтения вслух свист ветра, качка, удары волн в иллюминатор моментально куда-то исчезали, а на их место приходили диалоги, рассуждения, интриги, представленные великим Шекспиром.
