Он стоял, смотря в одну точку, сжимая в левой руке бутылку, а в правой – стакан.
Холодильник все десять минут тихонько попискивал, предупреждая: я открыт.
Человек выпил ещё полстакана водки.
Через минуту он входит в большую ванную комнату, совмещённую с туалетом.
В одной руке – лёгкий табурет из кухни. В другой…
Ещё через минуту петля из разноцветных синтетических волокон неплотно прилегает к его шее. Он чувствует колкость и химическую сухость гибкого пластика, из которого сплетена эта искусственная верёвка. Он даже чувствует её запах – запах шарика для пинг-понга. Запах школьной пластмассовой линейки.
Он стоит на стуле. Под самым потолком. Его рыжие волосы слегка касаются белого пластика, имитирующего идеальную побелку. Его глаза находятся на высоте трёх метров, когда, судорожно царапнув кадыком пересохшее горло, он опускает взгляд вниз.
Он видит люстру, снятую с крюка и лежащую в ванне. Он видит зубную пасту – ещё полтюбика осталось. Он видит две зубных щётки на смешных присосках прямо у зеркала. Одна синяя. Другая оранжевая. Апельсиновая. Рыжая. Кадык ещё несколько раз дёргается. Он судорожно тянет воздух носом. И смотрит вниз. Напоследок.
Он смотрит вниз.
Он видит.
Видит с высоты трёх метров.
Из-под почти самого потолка.
На самом краешке белоснежного унитаза.
Маленький.
Чёрный.
Волосок.
Маленький чёрный волосок.
Витой.
Чёрный курчавый волосок.
Маленькая непокорная спиралька.
Он не заметил, как слез со стула.
Когда и куда дел верёвку.
Он как-то из-под самого потолка, одним движением переместился к унитазу.
Он, не дыша, приблизился к жёсткой чёрной проволочке на белом краешке.
Осторожно протянул руку и
отдёрнул.
Потом провёл указательным пальцем по языку и
аккуратно,
осторожно-осторожно приложил первую фалангу к волоску.
Маленький чёрный волосок.
На подушечке его указательного пальца.
Он поднёс его к самому-самому глазу.
Волосок из Её паха.
Она.
Ещё месяц назад она была любовницей декана. Она шла по длинному и унылому университетскому коридору. Коридору с одинаково безликими дверями аудиторий и лабораторий. А унылый коридор во все глаза смотрел на неё. Оборачивался и ещё раз смотрел.
Невероятная брюнетка с матовой смуглой кожей.
С длинными, крупно вьющимися волосами.
С неподдающимися пониманию глазами, вокруг которых клубился полумрак.
Женщина с запредельной красоты ногами. Ногами, которые невозможно было скрыть и которые никто не скрывал.
Знали, что она замужем за сыном известного в прошлом театрального режиссёра.
