— Которые как раз начинают возвращаться в страну.
— Экономика должна сдвинуться, это точно, — согласился я. — Хотя и не знаю, будет ли это хорошим известием для ростовщиков.
Фидельберг хлопнул себя по потному лбу, что прозвучало как приличная пощечина.
— Да, пан Бенедикт, дед уже…
— Да, Мишка, хорошо что напомнил! — разулыбался я. — Будь так добр и спроси у старика, не одолжит ли он мне в неожиданной жизненной ситуации хотя бы десятку? Меня ждет долгое путешествие, расходы…
— Спасите меня, все архангелы! — Фидельберг подскочил и, отступая тылом через ресторан, махал перед багровым лицом огромными лапами, одновременно делая знаки против сглаза. — Подобного рода посредничество мне и так уже много стоило! Езжай уже, езжай!
Альфред провел его взглядом.
— Бенек, честное слово, ты не обязан был отдавать сейчас, если…
— Да ну! Прежде, чем потребуют возврата, необходимо туг же попросить следующий заем — и тогда они радуются, что ушли с целым бумажником.
— Ну, раз так. — Альфред погасил окурок, застегнул пиджак, поднял папку. — Так когда ты выезжаешь?
Я крутил в руках легально-нелегальную брошюру Мишки, напечатанную на папиросной бумаге, заполненную мелкими и плохо читаемыми буковками — дюжина статей с сомнительной орфографией, густо усеянных восклицательными знаками, с одной ужасно замалеванной карикатурой и одним стихотворением Есенина в самом низу последней страницы.
— Завтра.
— В Сибирь, говоришь. Через Тюмень и Иркутск, так?
— А что?
— Да нет, ничего… — Альфред помялся, задумался. — Когда я получил ту награду из Кассы Мяновского… Их, в основном, финансируют восточные богачи, поляки из Азии, с Кавказа, с Дальнего Востока. Ты был тогда на банкете?… Нет, кажется, нет. Там я познакомился с одним из этих магнатов мехов, золота, угля и зимназа, он учредил несколько стипендий для молодых математиков из института… Белецкий или Белявский…
— Так что?
— Разнюнился за водочкой, я прямо подумал, что начнет мне свою родословную цитировать; едва избавился от него, это ж такая натура, что небо нагнет и в горло тебе запихнет. К каждым праздникам присылает мне совершенно ужасные открытки с поздравлениями и обещает, что как только вновь попадет в Варшаву… Таак, найду его адрес, напишу тебе рекомендательное письмо. Может, на что и пригодится. Поезд отходит с Тереспольского[15]?
— Угу.
— Держи хвост пистолетом! Не дай себя пожрать лютам! Не сдавайся Льду!
Прикусив язык, я складывал брошюру в геометрические фигуры, Есениным кверху.
