Продюсер обиженно замолчал, а Семёнов, зная о тайной страсти Продюсера к продуктовым ларькам, не унимался:
– А ассистентки у него есть! Аж, две! Они ему кофе делали. И мне тоже! А ещё коньяк и…
– Ну ладно, ладно – ассистентки у меня есть. Будет тебе сегодня одна…
– Это какая? Та дура?
– Нет, другая. Ту я продал Редактору. Ему такие нравятся. Коллекционирует он их что ли? У него их уже три – коллективный разум какой-то. А себе я выторговал оператора.
– Петровича, надеюсь?
– Обижаешь… Конечно!
Семёнов уважал этого Оператора за лаконичный стиль съёмки. Всё, что снимал Петрович, можно было ставить в монтаж практически без остатка. Да и в остатке-то оставались всяческие женские достоинства, снятые им мимоходом для себя и Семёнова. Поэтому очередную кассету от Петровича Семёнов ждал так, как ребёнок ждёт шоколадное яйцо с сюрпризом – никогда не знаешь что внутри.
Продюсер же ценил в Петровиче аккуратность и неприхотливость. Петрович всегда приезжал на работу на своей машине, захватывая по пути аппаратуру из телецентра, чем экономил продюсеру некоторое количество денежных знаков. Пустячок, а приятно!
Вот на этой радостной ноте Продюсер с Семёновым и приступили к монтажу. Собственно монтаж отступил пока на второй план. Рабочий ритуал предусматривал сначала перекур.
Неспешно стряхивая пепел на клавиатуру, Семёнов прослушал трогательную историю Продюсера о кратких мимолётных мгновениях, отведённых им на монтаж. До эфира оставалось всего полсмены. Потом, дружески беседуя на общечеловеческие темы, они сходили в ларёк за водой, сигаретами и кофе.
За чашкой свежеразведённого кофе Семёнов ловко перевёл тему на предстоящий монтаж. Продюсер поведал об основных проблемах, которые ему надо срочно решить за время монтажа. Во-первых, поругаться по телефону с автосервисом, во-вторых, занять у кого-то денег до завтра и, наконец, решить к какой из своих любовниц поехать вечером.
Семёнов от творческих планов такого масштаба слегка призадумался и, на всякий случай, перезагрузил компьютер. Пора было закладывать первую склейку.
Магнитофон бойко принимал и выплёвывал кассеты. Семёнов так же бойко стучал по клавишам подписывая, размечая и сортируя исходный материал. Продюсер, как капитан на мостике, дышал никотином в затылок Семёнову, махал руками и командовал:
– Так, лысого мужика отложи в мусор, здесь толстого ставь враскоряку. Эту тётку наматывай – она сейчас не нужна. Депутату режь конец! Эту помойку не бери, бери сарай – это их гордость, она пойдёт на финал.
