— Она переживает, не может дозвониться домой, — сообщил Давид. — А мы ей говорим — поломка на линии, или что-то с телефоном.
— Не может дозвониться, и что? — Прошкин разыграл удивление. — Причин может быть несколько.
— И у меня был подобный случай, — продолжал Давид.
— Поехали в Горький на съезд юных ленинцев, а родителям не дозвонился. Целых три дня. И тоже сломался телефон.
— Три дня, — деревянным голосом простучал Прошкин.
— Раньше чем через три дня увидите своих родных. Надежда внутренне содрогнулась от такой лжи, но смолчала. Комсомолец обязан быть честным, правда, если дело касается врагов, можно и солгать. Только слишком уж непохожа Валька на врага.
— Куда сегодня пойдем? — тем временем спросил Рустам. — Вроде бы все революционные места города посмотрели.
— Я не показал вам главного, места, где когда-то находился штаб революционных сил. Потом этот дом (в народе его называли «Смольный») сожгли, взорвали по личному распоряжению Деникина.
Смотря на застывшие от напряжения глаза комсомольцев, Прошкин продолжил:
— Вы ведь прекрасно знаете, что некоторое время в нашем городе существовала Советская власть. Но положение ухудшалось, 24 мая 1919 года войска генерала Май-Маевского заняли Белгород. В Старом Осколе находились большие материальные ценности, даже определенная часть золотого запаса. Нельзя было отдавать все это врагу. Коммунисты решили драться до конца, однако враждебные силы в самой партии в лице Троцкого и Бухарина приказали сдать город…
— Шайтаны! — прошептал Рустам, — мало им досталось!
— Не удалось вывести и многие ценности, вновь помешали агенты Антанты Троцкий и Бухарин. И вот 19 сентября красные части покинули город, установился белый террор, который начался, как я уже сказал, со взрыва «Смольного».
— Но коммунисты продолжали бороться? — дрожа от благородного гнева, спросил Давид.
— Еще как! Пускали под откос поезда, убивали членов новой администрации. Однажды на них сделали облаву, подогнали специальную военную часть. А потом публично расстреляли рядом с уничтоженным «Смольным».
Комсомольцы, слушая рассказ Прошкина, готовы были растерзать врагов. И опять: все, кроме Репринцевой. Кирилл прочел это по ее отчужденному лицу, озабоченному совсем иным.
— На место казни героев! — воскликнула Надежда, а за ней и остальные.
— А после у вас выступление перед пионерами Старого Оскола, — продолжал раскрывать культурную программу Прошкин.
— Здесь тоже есть пионеры? — поинтересовалась Валентина.
