Иду я как-то однажды по Шанхаю и, как обычно, никого не трогаю. Вдруг… На тротуаре в пыли сидит слепой нищий и играет на какой-то хрени. Я такого отродясь не видел. Это был струнный инструмент размером со скрипку. Нищий, стоя на коленях, держал ее как виолончель. У этой штуки была одна струна, вынесенная как бы на кронштейне в сторону от грифа, и он играл на ней, не прижимая струну к грифу, а пережимая пальцами разные места на струне. Но это еще полбеды. Он играл что-то абсолютно непонятное без каких-либо очевидных для меня точек отсчета. Ни в смысле ритма, ни в смысле музыкальной логики. И я бы, может, и решил, что он играет что получается. Но он при этом пел. В унисон с тем, что играл. Тут я подвис окончательно. Я потом узнал, что эта штука называется эрху. Как называется исполнитель на этом инструменте, при дамах даже и предполагать не буду.
Скрипка оказалась каким-то настолько удачным инструментом, что она абсолютно родная в цыганской, молдавской или немецко-австрийской культуре.
Удивительная штука — скрипка. Она и салонный инструмент, и даже попсовый, с помощью которого Ванесса Мэй и Андре Рье нашли-таки способ, как заработать себе на хлеб не только с канифолью, но и с маслом.
А какой шикарный джазовый инструмент, если играть как Стефан Грапелли или Жан-Люк Понти…
А скрипка в кабаке! Я даже не говорю о культурном оформлении на открытии вернисажа. А чисто конкретно.
Когда вся жизнь пролетает перед глазами
Рассказ Шурика и Юрчика, потому что они играли вместе
Играем в ресторане. Начало девяностых. Контингент — сам понимаешь. Братва со своими шмарами. Репертуар тот еще. Денег немерено. Заказывают музыку. Вдруг подходит братан вполне конкретного вида, просит сыграть Моцарта и дает денег. Пока отходим от шока и соображаем, что бы из Моцарта сыграть, с другого конца зала подходит брат-2, дает денег и просит сыграть «Мурку». Альтернатива невелика, вопрос только в том, кто из них застрелит нас первым. Решили играть «Мурку», потому что этот выглядел страшнее. Играем.
Вдруг со своего места срывается первый и бежит к сцене. Все, думаем, п…ц! Подбегает и растроганно орет: «Спасибо, ребята! Сколько раз просил Моцарта сыграть, все время какую-то х…ню играют».
Вот такой универсальный демократичный инструмент эта скрипка. Она на своем месте и в милонгах Буэнос-Айреса, и в американском салуне на Диком Западе, и на сцене Карнеги-холла, и в баварской пивнухе, и на еврейской свадьбе, и в подземном переходе. Это вам не Караваджи всякие с лютнями, гамбами и горностаями. Это Шагал со скрипками и козами.
