Впрочем, все это цветочки по сравнению с тем, что происходит в оркестре, концертмейстер которого еще не растратил свой творческий потенциал.
Зарисовки с натуры
Вообще-то процентов семьдесят музыки, которую мы играем, исполняют не менее ста лет, а остальные 29,5 % и того больше. Поэтому штрихи там выверены поколениями музыкантов и не то чтобы приобрели силу конституции, но некоторым образом канонизировались. Вдруг концертмейстеру оркестра приходит в голову, что, если несколько изменить штрихи, станет удобнее играть, да и звучать будет лучше. Ну что ж, его право. Он меняет штрихи у себя и, соответственно, всем пяти пультам, которые сидят за ним. После чего сообщает о произошедшем концертмейстеру вторых скрипок. Та, разражаясь неслышимым миру матом, приводит партии своей группы в соответствие. Дальше волна нововведений катится через группу альтов и виолончелей к контрабасам. После этого всякие там скрипачи и примкнувшие к ним альтисты, виолончелисты и контрабасисты, которые этого, грубо говоря, Чайковского играли всю жизнь и ни на что не жаловались, обнаруживают новые штрихи в нотах. А это означает, что там, где всю жизнь они двигали смычком вверх, теперь придется двигать им вниз. И наоборот. Они тоже разражаются матом. Тихим, но уже слышимым миру. По мере развития событий атмосфера накаляется, потому что концертмейстер виолончелей, хотя и добрейшей души человек, очень не любит, когда ему кладут палец в рот. Особенно когда это делает концертмейстер первых скрипок. Он справедливо, но безрезультатно огрызается. Дальше репетиция проходит на высоком идейно-художественном уровне в обстановке братского взаимопонимания.
Время залечивает раны, и все устаканивается до генеральной репетиции. В день концерта, естественно. Когда концертмейстер вторых скрипок обнаруживает, что у первых опять поменялись штрихи.
Цитат не будет.
Что они со скрипкой делают
Помимо вышеуказанных поводов для общения струнников есть и прочие, не менее увлекательные. Например, играть смычком у подставки или где: у кончика или у колодочки? А изобретательность в способах звукоизвлечения на скрипке сделала бы честь любому композитору-авангардисту. Пиццикато, конечно, никого не удивит и формалистическим приемом не является. Хотя в чем принципиальная разница между скрипачом, щиплющим струны ради художественного эффекта, и пианистом, в тех же целях залезающим по пояс под крышку рояля, мне пока никто не объяснил. Зато, например, скерцо из Четвертой симфонии Чайковского, на две трети (первую и третью) исполняемое всеми струнными пиццикато, звучит совершенно нетривиально. Так же как и в октете Шуберта, который использовал по части штрихов, по-моему, вообще все что бывает. В общем, они делают со скрипкой что хотят. Играют даже древком смычка (деревяшкой по струне). Col legno называется. А штрихи с прыгающим смычком и вовсе находятся за пределами моего понимания — как можно добиться управляемой частоты подпрыгивания смычка, чтобы оно еще и совпадало с движениями пальцев на другой руке!
