Синдром войны. О чем не говорят солдаты | страница 43
P.S. В марте 2012-го я получил письмо от Отона. В октябре прошлого года он женился в маленьком немецком городке Вецлар. Кроме того, он прошел предварительный отбор в войска специального назначения в Форт Брагг, Северная Каролина, всего в сотне с небольшим километров от того места, где вырос. Осенью начнется первый из пяти этапов курсов переподготовки. Если Отон успешно завершит этот курс, он наденет форму одного из элитных, хорошо подготовленных и знаменитых подразделений Армии США — легендарных «зеленых беретов».
Часть II
Боевые раны
Каково это, когда в тебя попадает пуля или осколок гранаты?
Самое яркое и лучшее, что было в моей жизни, — это война. Лучше нее уже ничего не будет. Но и самое темное, отвратительное — это тоже война. Хуже нее тоже ничего не будет. Так я прожил свою жизнь.
Аркадий Бабченко, русский солдат и журналист. Из книги «Война одного солдата». Аркадий Бабченко служил по призыву в первой Чеченской кампании в 1995 г. и добровольцем во второй — в 1999-м.
Глава 3
Чувство вины
Мне всего 24 года, но я пережил столько, что никому не пожелал бы.
Младший капрал Джеймс Сперри, Морская пехота США, 3-й батальон 1-го полка корпуса морской пехоты. Война в Иране (2004 г.)
Спасение может прийти оттуда, откуда его совсем не ждешь. В моем случае это оказалось письмо от 24-летнего ветерана из Лебанона, штат Иллинойс:
«Уважаемый мистер Сайтс.
Вы были прикомандированы к 3-му батальону 1-го полка морской пехоты во время операции «Ярость призрака». Я — тот раненый пехотинец, которого вы помогли спасти. Я хотел сказать, как вам благодарен. И еще я хотел спросить, не осталось ли у вас фотографий меня или моих погибших товарищей. В той войне погибло двадцать моих друзей, и я хотел бы найти как можно больше их фотографий. Я заплачу, сколько захотите. Еще раз огромное спасибо за все. Моей дочери уже три года, и, если бы не вы, она никогда бы не появилась на свет. Я перед вами в долгу. Спасибо,
Джеймс Сперри».
В тот момент я находился в глубочайшей депрессии. По утрам, когда из зеркала на меня смотрело собственное уставшее и опухшее лицо, я задавался вопросом, есть ли у меня вообще право на жизнь. У меня ничего не выходило с книгой, были серьезные проблемы с алкоголем: почти каждый день я выпивал по бутылке водки или виски. Моя жизнь потеряла смысл и надежду после возвращения с войны. И на какой-то, пусть недолгий, момент письмо Джеймса Сперри вернуло мне и то и другое.
На самом деле я не заслужил его благодарности, хотя и помог поднять его носилки. Я всего лишь присоединился к пятерым пехотинцам, так что вряд ли меня можно считать его спасителем. Благодарить ему нужно санитаров и хирургов. Я просто помог переместить его из автомобиля в самолет для эвакуации. Я действительно был прикомандирован к подразделению Джеймса, но впервые его увидел только раненным. Это произошло в первый день наступления пехоты. Он лежал на спине в узком проходе с перевязанной головой. Видимо, был в состоянии шока. Снимая его на видео, я заметил темно-красные четки на ремне его камуфляжа. Я тогда подумал: интересно, не поколебало ли ранение его веру в свой талисман. Может быть, наоборот, укрепило? Только несколько лет спустя я узнал, что это были даже не его четки.
