Отон действительно смог справиться с эмоциями, но не забыл подробности своего первого убийства. Это произошло в суннитском квартале Багдада Аль-Адамийя. Задачей взвода Ото на было оказывать поддержку другим подразделениям по мере необходимости.
Однажды ночью взвод отправился на задание. Едва их танки и боевые машины пехоты Bradley вошли в Аль-Адамийю, как их обстреляли из гранатометов и автоматов. Экипаж большинства боевых машин состоит из трех человек: командира, водителя и наводчика орудия. Перевозит Bradley шесть или семь солдат в специальном небольшом отсеке. Если по металлу бьют из автомата, кажется, как будто находишься в стальном барабане, по которому бьют со всех сторон. Эффект от удара из гранатомета намного хуже. Напоминает взрыв глубинной бомбы такой силы, что звенит не только в ушах, но и как будто во всем теле.
Выйдя из машины, Отон и другие бойцы укрылись за зданиями. Когда началась перестрелка, все правила просто вылетели у них из головы. Любой, кто оказывался в зоне дальности стрельбы, становился мишенью.
«Мы с командиром отделения были в укрытии за углом здания, — рассказывает Отон, — и увидели, что к нам идет какой-то человек, руки в карманах».
Было непонятно, вооружен ли он. Командир приказал стрелять. Отон навел оптический прибор винтовки М-4 на голову человека, медленно нажал на спусковой крючок. Они были довольно далеко от цели, так что выстрел получился не совсем точный, но человек все равно упал.
«Я попал ему в шею с расстояния 200–240 метров. Он упал на колени, хватая ртом воздух».
Отон и командир подошли ближе. Раненый еще был жив, но лежал на земле, не двигаясь. Руки он по-прежнему держал в карманах.
«Что мне сделать?» — спросил Отон у командира. Тот сомневался всего несколько секунд.
Выбор, убить или не убить раненого противника, неоднозначен. Солдату будто выпадает еще один шанс подумать, должен ли он отнимать чью-то жизнь. Но какое решение принять? Выполнить первоначальное намерение и убить человека? Или наблюдать за страданиями раненого и позволить ему умереть или выжить, не вмешиваясь?
Эту мучительную дилемму описывает Эрих Мария Ремарк в романе «На западном фронте без перемен». Немецкий солдат Пауль ранит французского военного, попавшего в его окоп. Француз умирает долго и мучительно, на глазах у Пауля: «О, эти долгие часы! Я снова слышу хрип. Сколько же времени нужно человеку, чтобы умереть? Я ведь знаю: его уже не спасти. Сначала я еще пытаюсь убедить себя, что он выживет, но в середине дня этот самообман рухнул, разлетелся в прах, сметенный его предсмертными стонами. Если бы только я не потерял револьвер, я бы пристрелил этого человека. Заколоть его я не могу»
