Нэнси потерлась о его плечо. Она понятия не имела, что Рон верит в такие вещи. Ей вдруг пришла в голову мысль, что об этом могло быть сказано в сегодняшнем гороскопе, и она испытала к нему чувство, схожее с состраданием.
— Но матери-то ее, бедняжке, каково?
Он аж вскочил с табуретки:
— Мать ее — сводница.
Рон подошел к двери в подвал и тихо ее отворил. Нэнси села на освободившуюся табуретку.
— Ты что-нибудь слышишь?
— Нет.
Он закрыл дверь.
— Ты не заглядывал посмотреть как она там?
— Я думал… — Он обернулся. — Я думал, это можешь сделать ты.
— Что? Ты, должно быть, шутишь?
— Меня она еще боится.
До этого момента Нэнси лелеяла мысль, что девочка уехала с ним по собственному желанию.
— Ты ведь не связывал ее, ничего такого с ней не делал?
— Мне надо было как-то сдержать ее в машине. Я должен был это сделать. — Он провел рукой по лицу. — Так ты спустишься вниз?
— О господи! Тогда я стану твоей сообщницей.
— Я же не ради себя прошу тебя об этом…
Девочка там, наверное, забилась под одеяло, боясь вздохнуть. Нэнси знала, какой это страх.
— Только посмотри, спит она или нет, — сказал Рон. — Если не спит, спроси ее, может быть, ей чего-нибудь хочется. Ты ведь знаешь, как себя держать с детьми. Скажи ей, что здесь она в безопасности.
— Боже мой, — вздохнула Нэнси.
— Сделай это ради нее.
— Ладно, хорошо. Хорошо. Но, боже мой, Рон, это уже переходит все границы…
— Подожди, может быть, она проголодалась.
Пока он отсутствовал, Нэнси сидела наклонившись, сгибая и разгибая ногу. Сейчас бы сигаретку выкурить, а лучше — косячок забить. Она пошарила под прилавком в надежде найти там бутылку. Одну нашла, но бутылка оказалась пустой. Когда Рон вернулся, она спросила его, не может ли он еще раз сходить на кухню и плеснуть ей немного виски.
— Зачем? — В одной руке он держал стакан с апельсиновым соком, в другой — банан и упаковку чипсов.
— Мне нужно успокоить нервы.
— Все у тебя будет хорошо. Мне кажется, нам не надо с тобой пить, пока это не кончится. И я не хочу, чтобы ты сейчас дурью баловалась. Нам понадобятся чистые головы. — Он передал ей сок, банан и чипсы. — Дверь в подвал всегда должна быть заперта, — сказал он. — Это главное правило. Поэтому я открою ее, а когда ты войдешь, снова запру. Потом, когда захочешь выйти, постучи. Потуши фонарики. Там их два. И включи настольную лампу.
Войдя в комнату, Нэнси сразу поняла, что кровать пуста.
— Милая моя, — сказала она. — Где ты, моя дорогая? Ты в ванной?
Девочка лежала на полу, свернувшись калачиком между кроватью и стеной.
