негра из Нью-Йорка — дело нехитрое. Но почему, интересно, человек, который мог знать ее отца, обязательно должен быть негром? И почему Рэчел не допускает такую возможность, что спустя все эти годы он живет совсем в другом месте?
— У меня такое чувство. — Это единственный аргумент, который приводила в таких случаях Рэчел.
В интервалах между встречами с черными ньюйоркцами ее интерес к тому, где может находиться ее отец, был равен нулю. Она никогда не спрашивала о нем, а единственный раз, когда Силия сама задала вопрос, скучает ли она по папе, девочка ненадолго задумалась, а потом сказала:
— Откуда мне знать?
— У них, должно быть, леденцы кончились, — бросила негритянка, увидев, как старший ребенок катит в ее направлении коляску с младшим.
— Та тетя сказала, что мы можем к тебе пройти…
— Думаю, я уже почти закончила, — ответила ребенку женщина. — Привет, солнышко, — улыбнулась она малышу, хлопавшему в ладошки. — Скажи тете «привет». Вот этой. Видишь?
Ребенок перестал хлопать в ладоши и уставился на Силию большими кроткими глазами.
— Привет, малыш, — кивнула Силия ребенку. — Тебе нравится, как за тобой старшая сестричка присматривает?
— Старший братик, — поправила ее женщина.
— Ой, простите! — Силия слегка смутилась.
Старший ребенок — мальчик — внимательно рассматривал тряпичную куклу, которую вертел в руках. Женщина вдела ноги в сандалии и встала с кресла.
— Рада была с вами познакомиться, — задорно произнесла она.
— Да! — громко ответила ей Силия. — Мы тоже!
Как только семейство отошло на достаточное расстояние, Рэчел шепотом сказала матери:
— Я так себя неловко чувствовала!
— Я знаю, — ответила Силия.
Рэчел молча уставилась в телевизор. Силия взяла со столика журнал и стала его рассеянно листать. Она задумала этот поход в салон как своего рода подарок дочери, которой впервые в жизни профессионально делали педикюр, но теперь Рэчел, наверное, запомнит этот день потому, что мама не смогла отличить черного мальчика от девочки. Хотя дело здесь было вовсе не в цвете кожи, а в красных шортиках и маечке, круглой рожице и той заботе, с которой мальчик относился к малышу. Ее удивило, что Рэчел правильно определила пол ребенка. А может быть, она просто держала рот на замке, пока вопрос сам собой не прояснился. Вообще, в вопросах общения с людьми Рэчел была деликатна не по годам. Силия восприняла эту новость с удивлением и радостью.
— Прости меня, — сказала она.
Рэчел вздохнула.
Больше Силия ни о чем с ней не говорила до тех пор, пока они не надели сандалии. Только тогда она бросила дочери:
