Когда Рон открыл глаза, перед ним стояла Нэнси.
— Который час? — спросил он. У него выскочило из головы, что она собиралась прийти.
Нэнси взяла его за руки и потянула к себе.
— Ну, давай, — сказала она, — поднимайся.
— Зачем?
— Пойдем в спальню.
Там заплакала, зарывшись лицом в подушку.
— Эй, — бросил он. — У нас же все хорошо.
Он гладил Нэнси по спине, пока она не успокоилась, и уже решил было, что все в порядке, но она сказала:
— Я думала, ты меня больше не хочешь. Я думала… знаешь… что ты со мной не спал, потому что у тебя появился кто-то другой.
— Брось, — успокоил он подругу и потянулся к стакану с виски. — Никого у меня нет.
— Я думала… — На губах ее возникла жалкая улыбка. — Мне казалось, она от тебя забеременела…
— Я не собираюсь делать кого-то беременным.
— Но ты же хочешь иметь детей, правда?
Он допил виски. Мысль лихорадочно работала. И тут он услышал собственный голос:
— Ребенка всегда можно усыновить.
Она резко обернулась:
— Что?
Ее удивление передалось и ему.
— Это я к тому сказал, — ответил он, — что вовсе не обязательно беременеть, чтобы иметь ребенка.
— Но… — Нэнси приподнялась на локте. — А ты захочешь усыновить ребенка?
— Может быть, — с опаской ответил он.
— Сам по себе?
— У самого меня это не получится.
Или получится? Почему он так ей ответил? При этом его ошарашила ее реакция — то, какие чувства отразились на ее лице.
— Ты что, собираешься это делать вместе со мной?
— Почему бы и нет?
— Ты это серьезно?
— Ты же знаешь, что ты — женщина моей жизни.
— Поверить не могу, что ты мне такие вещи говоришь. — Она упала к нему на грудь. — Но для этого нам надо будет пожениться, ведь так?
— Может быть, и нет.
Молчание. Он понял, что Нэнси не решалась глубже вдаваться в эту проблему.
— А кого тебе больше хочется — мальчика или девочку?
— Наверное, девочку.
— Новорожденную?
— Таких сразу же разбирают.
— А сколько же ей должно быть лет?
— Лет семь, — сказал он. — Может быть, восемь.
— Такую большую?
— Ну, это я так, навскидку.
А что, совсем неплохая мысль — привлечь к этому делу женщину… Она воплотит в себе фигуру матери, которая сможет дать ребенку то, что сам он дать не в состоянии. Как неожиданно разворачиваются события, но… чему быть, того не миновать. Рон не мог не признать, что ход этих событий отражал самые лучшие побуждения, которые несла с собой его любовь. Какое-то время он пытался взглянуть на самого себя в свете благородства собственных побуждений. И только тут до него стало доходить, на какие жертвы он себя обрекает. Новые мысли настолько смутили и возмутили его, что он встал с постели, сказав Нэнси, что забыл запереть дверь в подвал, и вышел из спальни.
