О вечном | страница 39
Про мой триумф — награду жизни всей,
Дай мне надеть бессмертия порфиру
И лаврами чело мое увей.
ГИМНЫ
ГИМН ЗОЛОТУ
Жану Дора
Я гимну и себе нанес бы оскорбленье,
Когда б не ты, Дора, был назван в посвященье:
Ведь золото — в стихе и в имени твоем,
В Орансе, что течет в краю, тебе родном.
Припишут скупость мне, увидев эти строки, —
Не первый я поэт, в ком так нашли пороки,
Гомера пьяницей облыжно нарекли:
Он Вакха пел дары — плод солнца и земли.
Пусть, впрочем, сплетники стараются, судачат,
Пустые их слова ведь ничего не значат:
Был пьянству чужд Гомер, хоть славил Вакха мощь,
Нет скупости во мне, и кошелек мой тощ,
Хотя воспеть хочу я золота всесилье.
Когда бывало так, чтоб люди находили
Богатство в той суме, что оставлял Поэт?
Как жадность совместить — и Аполлона свет?
Нельзя у Муз найти подобного порока,
Ведь это значило б их оскорбить жестоко:
Приданого — и то не обрели себе,
И девственность хранят, покорствуя судьбе.
Сердито на скупца взирает Каллиопа:
Он плесенью пророс, его вседневно стопы
Влекут лишь к сундуку, что ржавеет в углу,
В отмершем сердце он таит одну золу,
И что б ни делал он, у Муз благоволенья
Ему не обрести, — влечет к обогащенью
Дух алчности его, как пса, что, даже сыт,
Все жадно ищет кость. Те ж, кто был знаменит
Поэзией своей, презрели обольщенье
Богатства, золота, но ведали терпенье
И доблесть нищеты; в том подавал пример
Любимый Музами учитель наш Гомер,
Мы все находим в нем источник Музы чистый.
И все же, друг, порой твержу себе: «Учись ты
Гомеру подражать лишь в том, как он творил,
Прекрасному стиху, который он сложил, —
Но не просить, как он, себе за песню хлеба,
Бездомным не бродить всю жизнь под сводом неба».
Да, золоту я стих сегодня посвятил:
Мы знаем, некогда Юпитер превратил
Свой облик в тот металл, в тот дождь блестящий, ясный,
Чтоб пылко пасть с небес к возлюбленной прекрасной.
Его же волею украсил сей металл
И храмы, статуи, что скульптор изваял:
Почтен металл лицом Юпитера-владыки,
Почтило золото Юпитеровы лики.
Пусть Бедность воспоет любой другой поэт,
Я зависти к нему не чувствую, о нет!
Его не осужу, злословьем не обижу,
И все же золота всю мощь так ясно вижу!
О счастия исток, прекраснейший металл,
Тот, кто тебя лишен, о жизни лишь мечтал,
Бродя среди живых всем чуждой, мертвой тенью,
Достойный жалости, подверженный презренью.
Ты — нервы, сила, кровь, ты — жизнь и смерть людей!
Менандр был множества философов смелей,
Когда перед толпой он, с Эпихармом споря,
Не звезды и огонь, не ветры и не море
