…
И тут же бабы отпустили парня, и тот, довольный собой, что-то зашептал невесте, прячущей пылающее лицо в меховой малахай.
Досмотреть обряд хватанья Атласову не дали. Снова подошёл толмач:
– Нас приглашают отведать диковинной пищи – ямгаю. Очень, говорят, вкусна!
Давеча в острожке забили оленя. Его кровь влили в желудок, не вычищая, добавили туда жиру, сбили всё содержимое и, выквасив у очага, покоптили над огнищем. И получилось кушанье ямгаю.
Подобное Атласов едал у восточных чукчей и потому, не брезгуя, отведал угощения. Вкусом оно походило на копчёные московские колбаски – ими Владимира Владимировича кормил воевода Гагарин. Боярское, однако, лакомство!
Иктеня ласково спросил через толмача:
– Что ещё будет кушать главный мельгытанин? Желает он вилкрил или рэлеиль28?
– Рэлеиль, пожалуй, отведает, – важно ответил за Атласова толмач. – А мешанины из крови главному мельгытанину не надо. Да вели принести побольше сушеной сараны – она у нас вместо хлеба идёт, – и вздохнул: Вот басурманы-то! Даже хлеба не знают…
Жёны Иктени кинулись во двор, пыхтя и отдуваясь, втащили большое корыто с мясом. Одна из женщин собрала с пола посуду и поставила её перед белой сукой. Собака принялась бойко вылизывать чашки-плошки.
– Смотри-ка, – подмигнул Атласов толмачу, – не желают сами плошки мыть – псине поручили.
Толмач заругался и что-то быстро и сердито сказал Иктене. Тот вытаращил глаза, залопотал по-своему, руками замахал. Атласов догадался: князец доказывает – сука, мол, животное чистое, посуды не испоганит, испокон веков корякские псы чашки вылизывают. Но толмач не отступал: брезгливо морщась, просил вымыть посуду хотя бы снегом. В конце концов, младшая жена Иктени, собрав плошки, вышла из юрты и под наблюдением специально посланного с нею казака вычистила их в сугробе.
Атласов съел мяса много, совсем как настоящий оленный человек. Иктеня, желая ему угодить, велел принести припас жира, толченого с голубикой, но тот, отведав угощения, сморщился и сплюнул:
– Мерзко!
– Это – сладость, это – хорошо! – засуетился Иктеня. – Ничего нет слаще на свете..
Усмехнулся Атласов, подмигнул толмачу:
– А ну, сбегай за сахаром – из моих припасов! Да не голову неси, а песка намети вот в эту плошечку…
Когда толмач поставил сахар перед Иктеней, тот помуслил мизинец, с недоверием обмакнул его в сероватую крошку – уже знал, что мельгытанги сыплют белый порошок наподобие этого в любое варево. Солью называют. И ему давали – ва-а, противно!
