Щелкая и клацая механическим нутром, этот «дворник» лезет прямо мне под ноги. Я осторожно переступаю его и иду дальше по узкой, почти безлюдной улочке. Прохожу между низких кирпичных домиков с большими окнами. Из одного доносятся звон бокалов и довольные возгласы. Из соседнего кто-то под радио от души поет про дорогого Августина. Правильно, чем же еще заняться вечером? Этажом выше раздается оханье и аханье мужчины с женщиной. Еще правильнее.
За окошком слева симпатичная фрау в халате раскрывает блестящие стеклом створки. Выставляет на подоконник вазоны. Крайний цветок резко поворачивается ко мне и, провожая невидимым взглядом, щелкает острыми зубами. Из водосточной трубы торчит жирное зеленое щупальце. Лежит себе поперек дороги, будто греется на заходящем солнышке. Осторожно обхожу. Впереди на скамейке шуршит газетой мужчина в сюртуке и цилиндре. Равнодушно глянув на меня из-под пенсне, он снова углубляется в чтение. Проходя мимо, я успеваю заметить несколько крупных заголовков: «Первый дирижабль за линией Кармана… Океанский лайнер атаковала армия людей-рыб… Новинки гравитационных технологий…»
Интересно, удалось бы пройти переулок так же незаметно, не надень я на затылок дырявый берет, найденный в лесу? Улочка заканчивается детской площадкой, на которой двое мелких оболтусов вовсю дубасят ногами кожаный мяч. Судя по цвету и моему внутреннему чутью — кожа человеческая.
Повинуясь странному культурному порыву, я не ленюсь обойти широкий газон и ряды подстриженных кустиков (почему-то сразу представилась машина для их подрезания), чтобы выйти на широкую улицу. И если в переулке редкие встречные реагировали на меня безразлично, то здесь мне явно не рады. Мальчишка лет пяти в шортиках на подтяжках испуганно роняет шарик мороженого. Смотрит на меня, затем на пустой вафельный рожок, снова на меня. И громко ревет, одновременно с завизжавшей поблизости мамашей. Идущий мне навстречу прохожий резко меняет траекторию и торопливо хлюпает блестящими туфлями по сточной луже. Визжит тормозами красный «Пежо», едва не врезаясь в пожарный гидрант. Тут же сдает назад.
То ли это все от того, что чужаков здесь не любят. То ли от того, что я достал из сумки тесла-ружье и теперь взвожу его в боевой режим… Зачем? Не знаю. Руки перестали слушаться… Что-то щелкает в голове, отдаваясь в затылок звенящей вибрацией. В один миг улица теряет цвета, формы и контуры. Растекается, точно намокший акварельный рисунок. Окружающие звуки тонут в пронзительном скрежете, словно кто-то злой сунул мой череп под быстро вращающуюся шестерню. Каким-то образом я оказываюсь в горизонтальном положении, не способный двигаться. Это операционный стол вновь обнимает меня тугими ремнями. Да, воспоминания не лгут. Так когда-то уже было…
