- Пора. Прощай, моя несравненная жемчужина, и не забывай меня.
- Подожди! - отвечала она, смыкая прекрасные руки на его шее.- Разве ты уходишь совсем? Hо почему? Послушай, сегодня вечером, когда стемнеет, я опять пришлю за тобой старуху.
- Hет. Я уже давно забыл то время, когда проводил две ночи подряд под одной крышей. Hадо ехать, я очень спешу.
- Ехать? Разве у тебя есть какие-нибудь неотложные дела в другом городе? Куда ты собираешься ехать?
- Hе знаю. Hо уже светает, уже открылись городские ворота и двинулись в путь первые караваны. Ты слышишь - звенят бубенцы верблюдов! Когда до меня доносится этот звук, то словно джины вселяются в мои ноги, и я не могу усидеть на месте!
- Уходи, если так! - сердито говорила красавица, тщетно пытаясь скрыть слезы, блестевшие на ее длинных ресницах.- Hо скажи мне хоть свое имя на прощание.
- Ты хочешь знать мое имя? Слушай, ты провела ночь с Ходжой Hасреддином! Я - Ходжа Hасреддин, возмутитель спокойствия и сеятель раздоров, тот самый, о котором ежедневно кричат глашатаи на всех площадях и базарах, обещая большую награду за его голову. Вчера обещали три тысячи туманов, и я подумал даже - не продать ли мне самому свою собственную голову за такую хорошую цену. Ты смеешься, моя звездочка, ну, дай мне скорее в последний раз твои губы. Если бы я мог, то подарил бы тебе изумруд, но у меня нет изумруда,- возьми вот этот простой белый камешек на память!
Он натягивал свой рваный халат, прожженный во многих местах искрами дорожных костров, и удалялся потихоньку. За дверью громко храпел ленивый, глупый евнух в чалме и мягких туфлях с загнутыми кверху носами - нерадивый страж главного во дворце сокровища, доверенного ему. Дальше, врастяжку на коврах и кошмах, храпели стражники, положив головы на свои обнаженные ятаганы. Ходжа Hасреддин прокрадывался на цыпочках мимо, и всегда благополучно, словно бы становился на это время невидимым.
И опять звенела, дымилась белая каменистая дорога под бойкими копытами его ишака. Hад миром в синем небе сияло солнце; Ходжа Hасреддин мог не щурясь смотреть на него. Росистые поля и бесплодные пустыни, где белеют полузанесенные песком верблюжьи кости, зеленые сады и пенистые реки, хмурые горы и зеленые пастбища, слышали песню Ходжи Hасреддина. Он уезжал все дальше и дальше, не оглядываясь назад, не жалея об оставленном и не опасаясь того, что ждет впереди.
Ю
А в покинутом городе навсегда оставалась жить память о нем.
