Есть контакт! Судно продолжало опускаться все ниже и ниже, пока на половину не оказалось под поверхностью раствора. Техник подержал его в таком положении несколько секунд, а затем медленно, еле заметно стал ослаблять захваты. Окончательно убедившись, что ни один из них не зацепил корпус субмарины, поднял захваты из раствора.
С облегченным вздохом «Ф-ф-фу» он отключил захват и разжал металлическую кисть.
— О’кей, пошли отсюда, — сказал он стоящим по бокам спутникам, и, спохватившись, гаркнул официальным тоном: — Корабль в ампуле, сэр!
— Отлично! — откликнулся Картер. — Проверить команду!
* * *
Перемещение из Модуля в ампулу было проведено, с точки зрения нормального мира, с предельной осторожностью, но для «Протеуса» оно таковым не оказалось.
Отстучав сигнал «ВСЕ В ПОРЯДКЕ», Грант, преодолевая внезапный приступ тошноты, когда Модуль стал подниматься кверху, спросил:
— И что теперь? Дальше будем уменьшаться? Кто-нибудь знает?
— До начала следующего этапа миниатюризации, — сказал Оуэнс, — мы пойдем на погружение.
— Погружения во что? — поинтересовался Грант, но не получил ответа. Он снова попытался приглядеться к смутным очертаниям зала миниатюризации и в первый раз заметил окружающих лодку гигантов.
То были два стоявших рядом человека — точнее, в падающем снаружи туманном свете, человекообразные башни, тела которых уходили вверх и вниз, словно Грант смотрел на отражение великанов в кривом зеркале. Пряжка пояса на одном из гигантов для Гранта представляла собой металлическую плиту со сторонами в фут длиной. Видневшиеся далеко внизу ботинки были каждый размером с железнодорожный вагон. Высившаяся далеко наверху голова несла на себе горный хребет носа, прорезанный двумя туннелями ноздрей. Великаны двигались со странной медлительностью.
— Субъективное восприятие времени, — пробормотал Микаэлс. Прищурившись, он посмотрел наверх, а потом перевел взгляд на часы.
— Что? — переспросил Грант.
— Еще одно из предположений Белински: восприятие времени меняется в ходе миниатюризации. Привычный отрезок времени удлиняется так, что для нас пять минут превращаются в десять, насколько я могу судить. Эффект растет по мере продолжительности миниатюризации, но я не знаю, в каких отношениях с восприятием времени. Белински нуждался в экспериментальных данных, которые теперь мы сможем ему предоставить. Вот посмотрите... — он протянул Гранту свои наручные часы.
Грант глянул на них, а потом на свои. Секундная стрелка не бежала, а ползла по циферблату. Он поднес часы к уху. В их корпусе раздавалось лишь слабое урчание, но оно приобрело басовые нотки.
