— Разве я не был готов в любую минуту пожертвовать ею ради вас? Так или нет?
— Так…
— Вот и сейчас я готов отдать ради вас свою жизнь! Сердце мое рвется на части: я не могу нарушить клятву, данную побратиму, — и не могу оскорбить вас, друзья. Поэтому прости, Доркион, — обернулся он к девушке. — Предоставляю тебя своей собственной судьбе. Если богам будет угодно, они защитят тебя.
Кутайба выхватил кинжал и приставил его к горлу:
— Терон и вы все, делайте с ней что хотите, но если вы убьете ее, наши с Леодором тени не дадут вам покоя, пока не утащат в самые страшные бездны Аида! Побратим, я иду за тобой!
С этими словами он чиркнул себя лезвием по горлу и повалился на палубу, заливаясь кровью.
Ладонь его разжалась, и две медные монетки выкатились из нее. Два обола… Кутайба заранее приготовил свою плату перевозчику!
Доркион закрыла ему глаза, подобрала монетки и положила их на еще теплые веки.
А потом села, обхватив руками колени, и, покорно склонив голову, стала ждать, когда свершится ее судьба.
Постоялый двор в Пирее — портовом городишке на берегу Эгейского моря, морских воротах Афин — всегда был переполнен. Постоялый двор назывался лесха. Раньше, только что построенная, лесха выглядела как обычный дом: внутри просторный общий зал, снаружи — очаг под навесом, — но со временем к ней лепились все новые и новые пристройки, в том числе загородки для купален, так что теперь она имела весьма причудливый вид, и народу здесь с каждым годом появлялось все больше. Частенько случалось, что в лесхе находили приют не только прибывшие в Пирей купцы или странники, но и местные жители, у которых вошло в привычку проводить здесь дружеские пирушки. На столичный манер их называли симпосиями, хотя, чего скрывать, это были самые обычные попойки в шумной компании. Такие пирейские «симпосии» стали весьма популярны в округе, и, хотя в Афинах они были публично презираемы и осуждаемы, все же находились афиняне, которые не ленились потратить несколько часов пути, отделявшие город от порта, ради веселого времяпрепровождения. В лесхе всегда можно было забыть про жену, детей и прочих домочадцев и вновь ощутить себя свободным человеком, можно было вволю поболтать, узнать самые свежие новости от мореходов и по дешевке выпить вина какого-нибудь нового сорта, которое потом в Афинах пойдет втридорога, да еще и не всегда его отыщешь, а вместо него тебе подадут какую-нибудь повторную выжимку, которая только для рабов годится!.
