— Какая же трава может ослабить силу асфоделей? — спрашивала Лаис.
— Не трава, а цветок. Вьёлета [40]имя его. Первым он выглянет из-под земли по весне — и вспомнится людям о том, как унес Аид Персефону в подземное царство. Вьёлетой дает Персефона весть о себе. И настойка вьёлеты — первое средство забвенье разрушить!
Конечно, Лаис верила Кирилле, конечно, не сомневалась в ее колдовской силе, а все же испытала истинное потрясение, когда Фаний, выпивший настойку вьёлеты, вдруг повел глазами, встретился взглядом с Лаис и воскликнул изумленно:
— Малышка Лаис, дочь Леодора! Неужели это ты?
Он слабо улыбнулся, вспоминая их первую встречу, а потом воспоминания — страшные, злые воспоминания! — нахлынули с такой силой, что Фаний схватился за голову, закачался — и упал бы, если бы Лаис не помогла ему устоять на ногах. Еле сдерживая слезы, он рассказал, как застиг жену с Орестесом, повторив то, что девушка уже знала от Кириллы, а потом Лаис, с трудом подбирая слова, сообщила ему о его рабском положении.
Фаний лишился сознания от этого потрясения, и Лаис уже начала беспокоиться, что старания Кириллы были напрасны и даже вредны для него, однако он все же очнулся — и стал молить Лаис о помощи. Фаний хотел вернуться в Афины, предстать перед ареопагом и, восстановив свое имя и звание, просить о наказании предателю Орестесу.
Никарета, повинуясь распоряжениям Кириллы, от имени жриц храма выкупила Фания из службы водоносов. Сделано это было на следующих условиях: если бывшему рабу удастся доказать свои права в Афинах, он возместит выкуп коринфскому храму. Если же он не сможет победить, значит, его долг будет выплачивать Лаис из своих доходов гетеры.
Она была согласна на все, взамен просила только об одном: позволить ей сопровождать Фания в Афины.
Последовали переговоры Никареты и старшины водоносов. Ему и в голову не могло взбрести пререкаться с великой жрицей храма, от которого зависело благосостояние города! Вдобавок имя Кириллы было настолько знаменито, что каждое ее слово воспринималось как приказ. Однако, набравшись храбрости, старшина все же попросил позволения отправить бывшего раба в Афины в сопровождении не только Лаис, но и стражника. С могучим охранником хрупкой аулетриде и изможденному Фанию путешествовать будет гораздо безопасней!
Никарета, выслушав эту просьбу, только усмехнулась. Забота о чьей-то там безопасности совершенно ни при чем. Понятно, что старшина беспокоился: а вдруг, если афинскому торговцу не удастся доказать свою личность, он сбежит? Однако Никарета много повидала в жизни разных людей и не сомневалась ни в Фании, ни в его удаче.
