Норберт покосился на меня с завистью.
— Все забываю, — буркнул он, — что для вас и ночь, как день.
— Если бы, — сказал я. — Краски не вижу. Но что для мужчин краски?
Он не улыбнулся, всадник остановил коня, сказал громким шепотом:
— Гонят!
— По этой дороге? — спросил я.
Он помотал головой.
— Нет, прямо.
— На Маркус?
— Как ворона летит, — уточнил он. — Хорошо, здесь все ровное, даже оврагов по дороге ни одного.
Норберт и Альбрехт молчали, хотя вопросов у них много, вижу по лицам.
— Сколько их? — спросил я.
— Шестеро в охране, — отрапортовал он.
— А пленных?
— Сот пять наберется, — сообщил он. — Как только и успели столько нахватать… Ваше величество, мы не заметили у них никакого оружия! Но пленники их боятся. Бегут, падают, их тут же добивают…
Норберт переспросил недоверчиво:
— Что, вот так сразу?
Он кивнул.
— Да. Остальные страшатся, бегут, как овцы. Жмутся один к одному. И еще, ваше величество…
Он замялся, я сказал строго:
— Ничего не утаивай.
— Мы не заметили у них оружия, — сказал он наконец с задержкой. — Добивают голыми руками. Бегают они, ваше величество, быстрее любой собаки! И вообще…
— Что еще?
— Бьют быстро, — сказал он. — Не уследишь. Я один в отряде, кто видит в ночи, так вот как ни всматривался… Ваше величество, это колдовство?
— Скоро выясним, — ответил я. — Сэр Норберт…
Норберт ответил быстро:
— Уже присмотрел. Вы расположитесь вон там на гребне, а мы ударим из-за этого поворота.
— Хорошо, — согласился я. — Только вы тоже расположитесь со мной. И с графом Гуммельсбергом.
Норберт поморщился.
— Там я нужнее.
— В разведке? — уточнил я. — Не смешите, барон. Ваши ребята управятся. А не управятся, вы не поможете. Как и я. Освободим пленных либо легко, либо не по зубам вообще с нашими нынешними силами.
— Ваше величество?
— Самое главное, — сказал я жестко, — прикажите уходить сразу же, как только увидим возможности этих тварей.
Он переспросил:
— Отступить?
— Если те твари начнут побеждать, — пояснил я, — разведчики должны развернуть коней и гнать во весь опор прочь. Эти твари не станут преследовать.
Он спросил с сомнением:
— Разве?
— Иначе живой товар разбежится! — пояснил я.
Он коротко поклонился.
— Простите, ваше величество, не подумал. Так и сделаем.
