Акулина, которая рожала чуть не каждый год, охотно говорила об этом с барыней, и в это время они обе уже чувствовали себя не барыней и прислугой, а двумя одинаково созданными женщинами.
Но теперь беседа не удалась. Акулина была сильно не в духе: серая, тощая кошка, которая жила на кухне, за ночь принесла котят и еще мокрых и грязных перетаскала к Акулине на кровать, на ее новое лоскутное одеяло.
Когда пришла барыня, кошка и котята были пристроены на полу за печкой, Акулина хмуро замывала одеяло в корыте, а Пашка, присев на корточки, любовался котятами.
Их было пятеро. Один черненький, два беленьких и два сереньких. Все они были слепые и маленькие, на голом полу им было твердо и неудобно. Хотя старая кошка и старалась устроить их возле себя, но они то и дело сползали на холодный пол и жалобно, едва слышно пищали. Большая кошка страдала от этого и беспокойно поглядывала на людей. Но ей никто не помогал.
Пашку очень интересовало, как котята ползают; он нарочно отодвигал их от матери и, радостно улыбаясь, следил, как они копошились, беспомощно тыкаясь мордочками в твердую печку и холодный пол.
— Ах, какие хорошенькие,— воскликнула Клавдия Николаевна, которая очень любила всех маленьких животных.
Она присела возле Пашки и с любопытством следила, как котята сосали мать.
Подошла и Акулина.
— Правда — хорошенькие? — оживленно подняла на нее глаза барыня.— В особенности вот этот черненький… Черненького непременно оставим.
— А я думала, барыня, всех покидать,— сказала недовольная Акулина.
— Нет, зачем… Черненького оставим. Смотри, какой он хорошенький. Да и Машке будет скучно совсем без котят.
Один котенок, не тот, которого хотели оставить, вдруг перевернулся на спину и жалобно пискнул.
— Ах, бедненький, — жалостно протянула Клавдия Николаевна, осторожно взяла его на руки, погладила и пристроила к грудям матери.
— Так ты, Пашка, черненького оставь,— говорила Акулина, — а тех закинь чичас, а то Машка привыкнет… Сичас Пашка закинет,— зачем-то сообщила она барыне.
Клавдии Николаевне стало жаль котят; она отвернулась, пока Пашка похватал их одного за другим в подол рубахи и побежали из кухни. Клавдия Николаевна заперла за ним дверь и, жалея, не пустила старую кошку, которая, беспокойно и жалобно мяукая, побежала было за Пашкой.
Пашка утопил котят в канаве за скотным двором и долго смотрел, как всплывали пузыри из неглубокой грязной воды.
