Попутчик или нет, а зомби мне не товарищ – как только Макгрегор двинулся между стопками бетонных плит, я выстрелил. От выстрела Макгрегора крутануло, и он завалился в технологическую траншею. Чёрт, надо было стрелять в башку, иначе зомби отлежится и снова двинет за мной. Придется ждать рассвета, размозжить зомби голову, а уж потом уходить.
Время тянулось томительно долго. Наконец в цехе стало достаточно светло. Я спустился по лестнице с мостового крана и, держа винторез наготове, пошел к технологической траншее. Заглянул в траншею – там никого не было.
Острое лезвие японского меча коснулось моей шеи. Я замер.
– Мистер Бирюк, зачем вы в меня стреляли, что я вам плохого сделал? – спросил зомби Макгрегора.
Вот тебе и на, зомби разговаривает и даже задает вопросы!
– Потому, что вы уже не человек, а зомби. Я видел вас мёртвым, я видел сквозную дыру в вашей груди, да и я не промахнулся, – сказал я, опуская винтовку вниз. Я был удивлён – убивать зомби мне приходилось, а вот разговаривать с ними – это впервые.
– Ну, убить такого, как я, не так-то просто, – сказал Макгрегор, убирая клинок меча от моего горла.
– Какого такого? – спросил я, потирая шею.
– Я – наполовину Дварф, – сказал Макгрегор.
– Чёрт, так вы этот, Горец, бессмертный, такой же, как Конрад Маклауд! – воскликнул я.
– Каждый полукровка сам для себя решает, кто он. Я считаю себя Дварфом, а Конрад считает себя человеком. И даже больше – сверхчеловеком. Он больной на всю голову, у него поехала крыша, он считает, что он Избранный и должен остаться один. Он ловит кайф, убивая себе подобных, – сказал Макгрегор.
– Тогда какого хрена вы связались с Ватиканом, зачем преследуете Николоса Ёгана, ведь и в его жилах, я думаю, есть примесь крови дварфов, – не сдержался я.
– Мистер Бирюк, ни с каким Ватиканом я не связывался, и я понятия не имею, кто такой Николос Ёган. Я ищу дварфа Аурванга IV из селения Люсдорф. И я так понимаю – вы знаете, о ком я говорю, – сказал Макгрегор.
– Вот я и дурак, как же я раньше не догадался. А я на вас Интерпол навел. Кстати, у вас мой «истерический» телефон, не могли бы вы его мне отдать? – спросил я.
– Да, пожалуйста. Только от него теперь никакой пользы, вы его прострелили, – сказал Макгрегор, отдавая мне телефон. Телефон был пробит насквозь.
– А вы сами-то как? – спросил я, кивнув на дырки в разгрузке Макгрегора.
– Больно. Но ничего, на мне всё заживает, как на собаке, и даже быстрей, – ответил Макгрегор.
