– Матис, пить коньяк фужерами – это декадентство, – ввернул я шпильку Матису.
– Стрелок, не фужерами, а из фужера! Декадентство же – это течение в искусстве, культивирующее, крайний индивидуализм, извращенность, мистику, соединенную с эротизмом, аморализм и антиобщественность, – парировал Матис.
– Угу, примерно это я и имел в виду, извращенность и антиобщественность!
– Ну и гоп-компания у нас собралась, – хмыкнул Гурон, разливая коньяк.
– Художника каждый обидеть может, – отозвался Матис, демонстрируя правила дегустации коньяка с разглядыванием, обнюхиванием и перекатыванием глотка коньяка по небу.
– Матис, слово «гопник» возникло ещё до революции 1917 года. Происходит от аббревиатуры ГОП, которая расшифровывается как «Городское Общество Призрения». В связи с тем, что выделяемых средств на помощь «гопникам», то есть неимущим, калекам, больным, сиротам и бездомным не хватало, обитатели домов призрения занимались бродяжничеством, попрошайничеством и мелким воровством. Часто они сбивались в стаи, то есть в гоп-компании, – выдал Гурон.
– Стыдно вам должно быть, Гурон, называть нас, сирых и убогих, таким гадким словом, как гоп-компания, – сказал я, шутливо надув губы.
– Гоп-компания и есть. Посуди сам, Стрелок, все мы тут вне закона. Профессора разыскивают военные, за то, что он знает, то, что знать был не должен. Дока ищут наёмники, за то, что он многое знает и умеет. А за Матисом охотятся вообще все кому не лень, и отнюдь не поклонники его художественного таланта. Я удивляюсь, как это ему удалось сходить в Затон, и вернутся оттуда, не притащив за собой хвоста.
– Гурон, откуда ты знаешь, что я был в Затоне, – спросил Матис.
Гурон хмыкнул, и допил коньяк из своей кружки.
– Ты забыл про нас с Хантером, – напомнил я.
– Ну, с Хантером всё понятно, а ты теперь хуже бомжа, ты попал в черный список долговцев.
– Это за что же? – удивился я.
– Не знаю пока, но ты в списках, это точно. Так что теперь в Бар тебе дорога заказана.
– Ну и хрен с ним, с Баром, могу ходить к свободавцам.
– Э, не так всё просто, свободовцы, опасаясь провокаций, будут смотреть на тебя с подозрением. А ещё остаются охотники за головами, за тебя ведь объявлена награда. И выйти из зоны под видом аспиранта Стрельцова у тебя тоже не получится – тебя разыскивают военные.
– Вот же, блин, житуха. Подожди, а почему с Хантером всё понятно? Он же вольнонаемный, выскочит из зоны и привет, поминай, как звали.
– А он не может, не имеет права, по крайней мере, без приказа. Хантер, я всё жду, что ты начнешь спрашивать меня, не продаю ли я «славянский шкаф».
