– Ну и что?
– А я где-то читал, что у немцев с соляркой были серьезные проблемы, поэтому почти вся их техника бегала на бензине. Насчет «тигров» я, правда, не совсем уверен…
– Ну, вот!
– Все равно он какой-то мелкий, – сказал скептик.
– Я же вам говорил, что это обыкновенный бульдозер, – вставил участковый, но на его слова не обратили внимания – возможно, просто не услышали, а может быть, не поняли, что, собственно, он хотел этим сказать.
«Тигр» приближался, прямо как в кино, и уже были видны мелкие детали – сварные швы, заклепки, брызги грязи на серо-зеленой броне, застрявшие между звеньями траков комья влажной глины, пучки вырванной с корнем травы и раздавленные в гнилое фруктовое пюре яблоки. Скептик по примеру участкового Лузгина зубами вытащил из пачки сигарету и нервно защелкал зажигалкой, не сводя глаз с неторопливо надвигающейся бронированной махины, грозно таращащейся пустым зрачком дула. Капитан ФСБ Зернов проходил срочную службу в РВСН в качестве телефониста на командном пункте дивизии и до сих пор видел танки только на постаментах, музейных площадках под открытым небом, пару раз на железнодорожных платформах, а вот так, в движении, на расстоянии нескольких метров – никогда, разве что по телевизору. Зрелище было, без преувеличения, впечатляющее, особенно если не забывать, что натворил «тигр» прошлой ночью в райцентре Верхние Болотники.
– Вот же дура железная, – вторя мыслям напарника, сказал капитан Самарцев. – Даже смотреть жутко!
– Угу, – утвердительно промычал Зернов. Зажигалка упорно отказывалась работать, он раздраженно выплюнул так и не зажженную сигарету в пыльную траву и прежним скептическим тоном добавил: – Только все равно он как-то маловат.
Сам по себе танк вовсе не выглядел маленьким, но в том, как он смотрелся на фоне деревенских домов, яблоневых деревьев, столбов линии электропередач и прочих деталей пейзажа, чувствовалась какая-то странная диспропорция. Возможно, будь Зернов танкистом, такое ощущение у него бы не возникло, а если бы возникло, он сразу понял бы, что к чему. Собственно, он понимал это и сейчас, просто, не будучи специалистом, опасался целиком довериться своим ощущениям. Вот, например, голова механика-водителя, торчащая из люка, казалась чересчур большой, как будто танкист был михалковским Дядей Степой. «С вашим ростом в самолете неудобно быть в полете: ноги будут уставать, вам их некуда девать. И в пехоту не годны: из окопа вы видны»…
