— Вы, как секретарь, были в курсе ее дел?
— Рабочих — да.
— А личных?
— Возлюбленными ее не интересовалась. Если намекаете на это.
— А они у нее были? — заговорщически подмигнул Александр.
— Как у любой женщины.
Наташа осеклась, боясь, что сказала лишнее. Пресса — не полиция. Здесь не следует особо раскрываться. Да еще предстоит искать новую работу. Наболтай она про хозяйку, пусть мертвую, пойдет молва: сплетница. И тогда точно нигде в Старом Осколе не устроишься. Горчаков все это понимал, но сдаваться не собирался. Как бы невзначай сказал:
— Ходили разговоры про связь Зинаиды Петровны с управляющим банком Ереминым?
— Не видела, не знаю.
— Но ведь он у вас частенько появлялся.
— Какое частенько! Заедет раза два или три в месяц. «Значит, заезжал!»
— Поговаривали, что и госпожа Федоровская к нему была неравнодушна.
— Чушь! Ей и тридцати не было, а ему — почти семьдесят. Кому интересен старик? — здесь она выразительно посмотрела на Александра.
— А деньги?
— Деньги у моей хозяйки водились.
— У актрисы периферийного театра?
— Я же говорю: бенефисы у нее были, по всей России каталась.
— Но и бенефисами, дорогая Наталья, на такую роскошь не заработаешь. Вон какой дом! А от ее нарядов все модницы с ума сходили! У жен наших фабрикантов ничего подобного не было. Моя шефиня только и обсуждала ее наряды!
— Да ну?
— Точно! Уже номер в печать подписывать, а она: «Нет, вы видели, какова была сегодня Федоровская на балу у главы города! В Париже все это куплено, в Париже! Я целую ночь не спала».
Наташа слишком серьезно восприняла его браваду и осторожно заметила:
— Может, Еремин давал ей что.
— А кого-то еще она привечала?
— Скрытная она была!
— Но раз вы секретарь, ведете ее дела, неужели не полюбопытствовали: откуда у вашей хозяйки такие доходы? Вдруг они не совсем честные?
Тут Александр понял, что явно переборщил, лихая кавалерийская атака захлебнулась. И Наташа смекнула, что этот красавчик ради своих целей запрягает ее по полной, сразу насупилась, ушла в себя. Однако Горчаков не отступал, попросил ее рассказать о событиях прошедшей ночи. Наташа с минуту поревела, а затем начала:
— Где-то около полуночи Зинаида Петровна вызвала меня и горничную Лику, объявила, что собирается встать поздно, дел с утра нет. Так чтобы без надобности не будили.
— А она всегда вставала поздно?
— Нет, только после спектакля.
— А вчера спектакля не было?
— Нет.
— Она не показалась вам взволнованной?
— Трудно сказать. Вроде бы нет.
