Да. Нет. Не знаю | страница 4
Барон Одобеску оправдываться не стал, а, посадив гневную Аурику перед собой, начал издалека:
– Понимаешь ли, золотая моя девочка, мужчины и женщины – это… – седовласый Георгий Константинович взял паузу, а потом продолжил: – Это… как птицы. Иногда они сходятся вместе, чтобы свить гнездо и…
– И отложить яйца, – недовольно скривилась пятнадцатилетняя Аурика. – Я знаю, зачем сходятся мужчина и женщина. Но почему – Глаша? – подняла широкие темные брови разочарованная дочь барона Одобеску. – Она же моя нянька. И твоя родственница.
– Золотко мое, ты знаешь, что в переводе с румынского означает твое имя? – попробовал увильнуть от ответа Георгий Константинович.
– Знаю, – отмахнулась Аурика и снова повторила вопрос: – Почему Глаша?
– А кого бы ты хотела видеть на ее месте? – доброжелательно поинтересовался отец.
– Маму, – выпалила девочка, и ее византийские глаза влажно блеснули.
– Когда-то я тоже хотел… – философски изрек Георгий Константинович и разгладил атласный воротник на своем «домашнем пальто».
– Ты мне никогда про нее ничего не рассказываешь. Она что, умерла?
– Проще было бы сказать, что умерла.
– А на самом деле?
– На самом деле она сбежала от меня с любовником.
– И ты так спокойно об этом говоришь?! – удивилась Аурика.
– А почему я должен нервничать? – искренне удивился барон Одобеску. – Я точно не остался внакладе. У меня есть ты. Поэтому я простил твою маму, отпустил ее из памяти с миром и дал себе слово никогда не бередить прошлого и не жениться.
– Уж лучше бы ты женился! – буркнула обескураженная дочь. – Тогда бы не пришлось «вить гнездо» с Глашей.
– Глаша – это моя дальняя, очень дальняя родственница, – хитро улыбаясь, начал Георгий Константинович. – Настолько дальняя, что… В общем, ты поняла, моя золотая девочка. И не суди Глашу. Она стала для тебя второй матерью.
– Первой, – поправила отца Аурика.
– Второй, – не согласился барон Одобеску. – Первой стал я.
– Хорошо, что ты не женился на Глаше, – неожиданно прильнула к отцу девочка и обвила его шею руками.
– Почему? – заинтересовался Георгий Константинович.
– Потому… Потому что она… – Аурика никак не могла подобрать нужных слов, чтобы объяснить отцу, как он разительно отличается от женщины, которая тайком заходит к нему в спальню. Аурика Одобеску не хотела обижать Глашу, но вместе с тем ей было крайне неприятно осознавать, что ее красивый, умный, величественный отец спит со своей домработницей – слишком простой и, как казалось девочке, совершенно непривлекательной.