– Давай сходим в «Сомбреро–стрит», – предложил я. Это хороший ресторан с баром, где я любил бывать. – Я угощаю.
Мы пошли по Мэйн–стрит и устроились в баре.
– А где та маленькая темноволосая леди, с которой вы обычно приходите? – спросила официантка.
– В Кливленде, – ответил Жирный, и мы снова расхохотались.
Официантка помнила Шерри. Это просто невозможно было воспринимать серьезно.
– Как–то раз я сказал этой официантке, – сообщил я, – что у меня сдохла кошка, а потом добавил: «Она упокоилась в Вечности». На что та серьезно заявила: «А моя похоронена в Глендэйле».
Тут мы начали хихикать, представив, насколько погода в Вечности отличается от погоды в Глендэйле. Вскоре мы с Жирным уже так хохотали, что на нас начали оглядываться.
– Давай–ка потише, – сказал я, пытаясь успокоиться.
– Разве в Вечности не холоднее? – не унимался Жирный.
– Холоднее, зато смога меньше.
Жирный сказал:
– Может, там я его и найду.
– Кого? – спросил я.
– Его. Пятого спасителя.
– Помнишь, как Шерри начала принимать курс химиотерапии и у нее выпадали волосы? – спросил я.
– Ага, и плошку с водой для кошки.
– Она стояла рядом с плошкой, а ее волосы падали и падали в воду, и кошка была очень озадачена.
– Что еще за хрень? – озвучил Жирный мысли кошки. – Здесь, в моей плошке с водой?
Он усмехнулся, но веселья в его усмешке не было. Ни один из нас не мог больше веселиться.
– Кевин нас подбодрит, – сказал Жирный. – С другой стороны, – пробормотал он, – может, и не подбодрит.
– Просто нам нельзя сходить с дистанции.
– Фил, если я не найду его, я умру.
– Знаю, – ответил я, и это было правдой.
Только Спаситель отделял Жирного Лошадника от самоуничтожения.
– Я запрограммирован на саморазрушение, – сказал Жирный. – И кнопка уже нажата.
– Твои чувства… – начал я.
– Они рациональны, – перебил Жирный. – Учитывая ситуацию. Да. Нет никакого безумия. Просто я должен найти его, где бы он ни был, или умереть.
– Ну, тогда и я умру, – сказал я, – если умрешь ты.
– Верно, – согласился Жирный. – Ты верно сообразил. Ты не можешь существовать без меня, а я не могу существовать без тебя. Мы оба вляпались по уши. Да что это за жизнь, мать ее? Почему в ней происходят такие вещи?
– Ты же сам говорил. Вселенная…
– Я найду его. – Жирный залпом осушил стакан, поставил его на стол и встал. – Пошли обратно ко мне. Хочу, чтобы ты послушал новую пластинку Линды Ронштадт, «Живущие в США». Классная вещь.
Когда мы выходили из бара, я сказал:
– Кевин говорит, Ронштадт свихнулась.
