Вскоре Жирный пришел к мнению, что религия в церкви Шерри – дело десятое. Главным же было отвечать на телефонные звонки и рассылать почту. Какие–то мутные личности – которых могли звать Ларри или Мо, или Кёрли, как казалось Жирному, – толкались в церкви, получая жалованье несравнимо выше, чем у Шерри, и при этом ни черта не делали. Шерри всем им желала скорейшей смерти. Она всегда с удовольствием рассказывала об их неприятностях – как у кого–то не завелась машина, кого–то оштрафовали за превышение скорости, а кого–то отругал отец Ларри.
– Эдди скоро вытурят с работы, – говорила Шерри, едва войдя в дом. – Так и надо маленькому говнюку.
Один нищий вызывал у Шерри хроническое раздражение. Этот человек по имени Джек Бамбина, по словам Шерри, рылся в помойках и выискивал там презентики для нее. Джек Бамбина обычно появлялся, когда Шерри была в церкви одна, и вручал ей замызганную коробку с «гостинцами» и приложенной запиской, в которой сообщал о своем намерении посвататься. Шерри с первого взгляда распознала в нем маньяка и всерьез опасалась, что когда–нибудь Джек Бамбина прикончит ее.
– Когда он опять придет, я позвоню, – говорила он Жирному. – Не собираюсь оставаться с ним наедине. Во всем Епископальном фонде не найдется таких денег, чтобы компенсировать мне общение с Джеком Бамбиной, особенно учитывая, сколько они мне платят, а платят мне ровно вполовину меньше, чем получает говнюк Эдди.
Мир для Шерри разделялся на бездельников, маньяков, наркоманов, гомиков и друзей–предателей. Не видела она пользы и в мексиканцах с неграми. Жирный не уставал удивляться полному отсутствию в ней христианского милосердия. Как могла Шерри работать в церкви – и хотеть работать там, – если она не любила, боялась и презирала любое человеческое существо из числа ныне живущих и все время жаловалась на жизнь?
Шерри обижалась даже на свою сестру, которая приютила ее, кормила и заботилась о ней, когда Шерри была больна. Причина: Мэй ездила на «мерседесе» и имела богатого мужа. Но больше всего Шерри обижалась на свою лучшую подругу Элеонору; та сделала карьеру – стала монахиней.
– Вот я тут подыхаю в Санта–Ане, – не уставала повторять Шерри, – а Элеонора разгуливает по Лас–Вегасу.
– Ты не подыхаешь, – поправлял ее Жирный. – У тебя ремиссия.
– Но она–то об этом не знает. Что за место для религиозной деятельности, Лас–Вегас? Небось торгует своей задницей в…
– Ты говоришь о монахине.
Жирный встречался с Элеонорой, и та ему понравилась.
