– Моя дочь, – сказала Линда. – Но не дочь Эрика. Моя и ВАЛИСа.
– Дочь?! – в унисон воскликнули мы.
– На сей раз, – сообщил Мини, – впервые Спаситель принял форму женщины.
Эрик Лэмптон сказал:
– Она очень милая. Вам понравится. Хотя и трещит без умолку. Она вас до смерти заговорит.
– Софии два года, – подхватила Линда. – Она родилась в тысяча девятьсот семьдесят шестом. Мы записываем все, что она говорит.
– Абсолютно все, – кивнул Мини. – София окружена записывающим аудио– и видеооборудованием. Само собой, не для ее защиты. Софию защищает ВАЛИС – ее отец.
– И мы можем поговорить с ней? – спросил я.
– Она пообщается с вами через несколько часов, – сказала Линда, а потом добавила: – На любом языке, который существует или когда–либо существовал.
На свет явилась Мудрость, а не божество – божество, которое, излечивая одной рукой, другой одновременно убивает… Спаситель – не такое божество, сказал я себе. Слава тебе, Господи.
На следующее утро нас привели в место, напоминающее маленькую ферму, где повсюду бродили животные. Я не заметил никакой записывающей аппаратуры, зато увидел – мы все увидели – черноволосое дитя, сидящее среди коз и цыплят. Рядом стояла клетка с кроликами.
Я ожидал безмятежности, всепонимающего Божьего спокойствия. Однако, завидев нас, девочка вскочила на ноги и побежала навстречу. На лице ее было написано раздражение, огромные глаза, расширенные от злости, уставились прямо на меня. Девочка подняла правую руку и ткнула в меня пальцем.
– Попытка самоубийства – жестокое насилие над собой, – проговорила она чистым голосом.
Девочка была, как и говорила Линда, не старше двух лет. Просто ребенок, вот только с глазами бесконечно старого человека.
– Это был Жирный Лошадник, – сказал я.
На что София ответила:
– Фил, Кевин и Дэвид. Вас трое. Больше никого.
Я повернулся к Жирному, однако никого не обнаружил. Я увидел лишь Эрика Лэмптона, его жену, умирающего человека в инвалидной коляске, Кевина и Дэвида. Жирный исчез. От него не осталось и следа.
Жирный Лошадник ушел навсегда. Словно никогда и не существовал.
– Я не понимаю, – проговорил я. – Ты уничтожила его.
– Да, – сказала девочка.
Я спросил:
– Зачем?
– Чтобы ты стал единым.
– Значит, он во мне? Живет во мне?
– Да.
Постепенно черты лица девочки разгладились. Огромные темные глаза подобрели.
– Он все время был во мне, – сказал я.
– Верно, – подтвердила София.
– Сядьте, – сказал Эрик Лэмптон. – Она предпочитает, чтобы мы сидели, тогда ей не приходится смотреть снизу вверх. Не забывайте о разнице в росте.
