Я заметил:
– Нам ни разу не показали спутник.
– Неправда, – заявил Кевин.
– Неправда?
– Пять раз, – сказал Кевин. – Один раз он появляется в виде картинки на настенном календаре. Еще раз коротко как детская игрушка в витрине магазина. Один раз на небе – но очень быстро, я в первый раз не заметил. Один раз в виде чертежа в папке по «Меритон рекордс», содержимое которой изучает президент Фримонт… И где–то еще, никак не могу вспомнить.
Он нахмурился.
– Предмет, на который наехало такси, – сказал я.
– Что? Ах да. Такси мчится по Западной Аламеде. Я думал, это пивная жестянка. Она с грохотом полетела в кювет. – Кевин задумался, потом кивнул. – Ты прав. Это спутник, весь смятый после того, как его переехало такси. Звук был, как от пивной банки, что меня и одурачило. Опять Мини со своей чертовой музыкой шумов. Ты слышишь звук пивной жестянки и автоматически видишь пивную жестянку. – Улыбка на его лице застыла. – Слышишь – и видишь. Умно! – Сидя за рулем, Кевин прикрыл глаза. – Точно! Он смят, но это именно спутник. Там были антенны, хоть и поломанные и погнутые. И… черт! Что–то было написано. Вроде этикетки. Что же?.. Нет, надо брать лупу и рассматривать каждый кадр. Один за другим, один за другим! А кое–где делать наложение. У нас на сетчатке все время остаются пятна из–за лазеров Брейди. Свет такой яркий, что оставляет… – Кевин никак не мог подобрать слово.
– Послесвечение, – сказал я, – на сетчатке зрителей. Вот что ты имеешь в виду. Вот почему лазеры так важны в фильме.
– Ну и ну, – сказал Кевин, когда мы вернулись домой к Жирному.
Мы сидели и рассуждали, развалившись в креслах с бутылками голландского пива в руках.
Фильм Матушки Гусыни как–то связан с историей Жирного. Это святая правда. Я бы даже сказал «Божья правда», но не думаю – по крайней мере тогда точно не думал, – что Бог имеет к этому хоть какое–то отношение.
– Неисповедимы пути Великого Пунты, – проговорил Кевин, и на сей раз в его голосе не слышалось издевки. – Вашу мать! Срань Господня! – Он повернулся к Жирному: – А я считал тебя психом. Ты же в дурдоме лежал.
– Успокойся, – сказал я.
– Я потому и пошел на «ВАЛИС», – продолжал Кевин. – Я хожу в кино, чтобы отвлечься от всей этой чуши, которой потчует нас Жирный. И вот я сижу в засраном кинотеатришке, смотрю фантастику с Матушкой Гусыней, и что я вижу? Прямо заговор какой–то!
– Не надо только на меня валить, – проговорил Жирный.
Кевин сказал:
– Тебе нужно встретиться с Матушкой Гусыней.
