– А ничего покрепче этой железки у тебя нет?
И только теперь Блан сообразил, что больше не видит на поясе Ха-мана его любимого топора. И в этот миг тергилянка вдруг подхватила с пола длинную цепь Лертона и, сложив ее посредине, услужливо подала окари, заговорщицки подмигнув, дескать, вот этим попробуй!
Ха-ман только секунду раздумывал, почему гостья так стремиться помочь ему, жажда мщения, владевшая всем его существом, вовсе не располагала к каким либо сложным рассуждениям. Главное, он нашел возможность отомстить, может, не зря говорили воины, что непростая это цепь, иначе узник давно сбежал бы отсюда.
Окари перехватил цепь поудобнее, ему не раз приходилось драться нагайкой, усиленной свинцовыми шариками, и навык боя подобным оружием подсказал наиболее выгодную длину. Отступил на полшага, и со всей силы, умноженной на бушующую в груди ярость обрушил страшное оружие прямо на голову издевательски улыбающейся нахалки.
Новая вспышка серебряного света была в несколько раз ярче предыдущих, но окари этого уже не видел. Едва он нанес ужасный удар, девушка, протянувшая ему последнее орудие и ожидавшая плодов своего поступка в стороне от преданных ею друзей, тенью метнулась к воину. Легкого укола он почти не почуял, как и более ощутимого удара о пол уже спящего непробудным сном тела.
– Что это было? – разлепил ресницы Блан, и потрясенно уставился на светящееся ликующей радостью лицо хранительницы.
– Освобождение, – весело сообщила она, – и теперь нужно решить, где мы будем разговаривать, здесь, или пойдем в более спокойное место.
– Какое… – по привычке начал спорить парнишка, и только теперь заметил, что цепи Лертона больше нет.
Как нет и бесследно исчезнувшего металлического пояса на узнике и железного столба посреди комнаты. А сам Лертон несчастно смотрит на Дисси, словно мать на шустрого малыша, высыпавшего в мусор горсть золотых самородков, чтоб освободить для своих ракушек шкатулку.
– Я не могу никуда отсюда уйти, – тяжело вздохнув, тихо сообщил он хранительнице и, пошатываясь, шагнул к постели, – слово дал.
– Расскажи мне поподробнее, что это за слово такое? – поддержала парня знахарка, а потом, бесцеремонно усевшись рядом, требовательно заглянула в наполненные болью глаза – я хочу понять, почему ты предпочитаешь смерть свободе.
– Если не хочешь, чтоб твои слова слышали, выбрось свои сапожки, – привалившись к стене, сообщил Лертон и прикрыл глаза, даже такое краткое путешествие далось ему тяжело, – и налей, если можно… еще того зелья.
