- Этой беды может не случиться, - огрызнулась она.
- Не заводись, - Стоун удивился ее резкости.
- О, простите, мистер Гаррет. Но только я не "завожусь". Я уже "на взводе".
- Я же извинился. Кровь хлынула к ее лицу.
- Не злись, я тоже взяла на себя часть вины. Я ни в чем тебя не обвиняю. Меня бесит твое отношение ко мне.
- Мое отношение? Я же предложил свою помощь. Ты бы предпочла, чтобы я тебя бросил? Чтобы оставил тебя одну решать свои проблемы?
- Я способна за себя постоять, - парировала она. Но в душе...
...Не смеши, Патрисия. Кто только что потерял свое дело? Кого вчера бросил и обобрал жених? Кто чуть не потерялся в буране? И кого этот обаятельный ковбой так любил все эти дни, а теперь ты недовольна его "отношением"? Как же ты собираешься растить ребенка и строить новую жизнь одновременно?
А может, и нет никакого ребенка.., надеялась она. Ей захотелось найти поддержку у Стоуна.
- Замечательно. Будь по-твоему, - сказал он. - Но только знай, что, если у тебя будет ребенок, я тоже буду иметь на него права. И не сомневайся, я сделаю все возможное, чтобы доказать это, мисс городская девочка.
- Угрожаешь?
- Нет, дорогая. Клянусь именем Гарретов, будет по-моему. Жители Кланси знают мой характер, можешь поинтересоваться.
Он отвернулся и направился к камину проверить, погас ли огонь.
Пожар.., или любовь? Вся его фигура выражала, что внутри у него клокочет... Нет, о любви не может быть и речи.
Патрисия собрала свои вещи, не забыв и одолженную книгу. Ни слова не говоря, девушка понесла их к грузовику и бросила на пассажирское сиденье.
- Упрямый грубиян, - процедила она сквозь зубы.
Подумаешь - "именем Гарретов"! Это хвастовство совершенно выбило ее из колеи, но, решив, что делить шкуру неубитого медведя еще рано, Патрисия воздержалась от дальнейших упреков.
Не желая возвращаться в сторожку, девушка предпочла подождать Стоуна на крыльце. Ее удручала мысль, что он там один в опустевшей комнате, но видеть место, где они так пламенно любили друг друга, ей не хотелось. Зачем будить прекрасные воспоминания сейчас, после разыгравшейся сцены?
Последний раз было божественно.., а возможные последствия придали их расставанию особенный, горьковато-сладковатый привкус.
В дверях с ружьем в руке появился Стоун.
Он захлопнул дверь, хорошенько подергал ее и убедился, что она закрыта. Затем проверил ставни. Широко шагая, мужчина пересек двор, подошел к грузовику и, забросив ружье в кабину, уселся за руль и завел мотор.
