Только дочитав до этого места, я понял, что этот человек — мой родственник.
* * *
Сырым и промозглым ноябрьским вечером я приближался к Незерби. От боков моего разгоряченного скачкой коня шел пар. Я ехал без охраны. Небесный свод раскинулся над дорогой, как перевернутая чаша — темная посередине и бледно-голубая ближе к горизонту.
Бург Незерби возник впереди темной призрачной массой. Я видел дым над ним, слышал лай собак. В этот час люди уже окончили трапезу и укладываются спать. Но я знал, что Риган обычно ложится позже всех.
Она удивилась моему позднему визиту.
— Эдгар? Я немедленно велю подать тебе закусить с дороги.
Я покачал головой и сказал, что не голоден, а приехал поговорить с глазу на глаз. Она улыбалась, пока по моему мрачному виду не поняла, что что-то случилось. Я протянул ей свиток, с которого на шнуре свисала королевская печать.
— Имя Ги это ведь по-английски Гай? — спросил я. — Здесь перечислены все его имена: Ги де Шампер, Гай Круэльский, сэр Гай из Тавистока или Ги д’Орнейль.
Пробежав глазами послание, она положила его на скамью подле себя. Казалась спокойной, только руки ее чуть дрожали.
— Да, это мой брат. Я не имела о нем известий лет десять. И не ведаю, что он натворил.
— Он личный враг короля Генриха Английского.
Она пожала плечами.
— Слишком громко для простого рыцаря. Хотя… Что ж, Гай всегда был, как говорится, latro fаmosus [28].
— И все же он твой брат! Единая плоть и кровь!
Что-то заплескалось в ее темных глазах. Уголки губ задрожали.
— Эдгар, я понимаю, что если ты объявишь розыск этого человека… моего брата… ты только исполнишь свой долг. И говорю тебе — делай, что считаешь нужным. Мы с Гаем расстались, когда я была очень молода, а он совсем мальчишкой. Ему тогда было тринадцать, самое время, чтобы поступить на службу и обучение к знатной особе. И Гай в качестве пажа был отправлен ко двору старого Фулька Анжуйского. Более мы с ним не общались. И, помоги мне Боже, я не очень тосковала по нему. Ведь мы никогда не ладили с младшим братом, он дразнил и обижал меня. Почему я ему прощала? Это трудно объяснить. Было в нем нечто… некое дьявольское обаяние… и дьявольское беспутство. И хотя с тех пор, как он покинул Анжу, я не имела о нем вестей, я всегда подозревала, что если ему и суждено как-то проявить себя — это будет недобрая слава.
— Зря ты такого мнения о нем, — жестко ответил я.
Подошел к огню, поставил ногу на край очага и, упершись в колено ладонями, долго стоял так, не сводя взгляда с языков пламени на сосновых поленьях.
