Позднее в вокзальном отделении полиции дошло до потасовки. Полицейские на следующий день, уже приняв заявление о пропаже ребенка, говорили, что да, был здесь вчера вечером один такой, в годах. Требовал, чтоб пошли с ним документы у людей проверять, останавливать поезда. Они не могли понять, что случилось. Пьяный, употреблял нецензурные слова. Обзывался. Кулаком грозил дежурным.
— Пришлось применить силу, чтобы успокоить. Потом отправили его на Кольскую.
Янушевский провел ночь в вытрезвителе. Там, под утро, когда просыпался от тяжкого сна, замелькали видения. Казалось, что над ним стоит покойная жена. Она хватала его за руку:
— Зенек, Зенек, вставай!
Знакомый незнакомец спрашивал на ухо:
— Мы знакомы? Мы знакомы?
Людек говорил где-то рядом:
— Дедуля, когда мы поедем на Барскую?
— Сынок! — кричал Янушевский на Кольской. — Сынок!
В девять старого каменщика отпустили, списав его данные с паспорта без обложки. Он сразу похромал на остановку и вернулся на Центральный. И как вчера — два раза обошел огромный вокзал. Заглянул в зал ожидания на втором этаже. Может, думал, внук провел там ночь. Свернувшись калачиком, проспал на лавке. Или еще где-нибудь, в каком-нибудь баре, магазине, ларьке. Спрашивал людей, продавцов, буфетчиков, кассирш. Мальчика никто не видел.
Около загородочки, где пили вчера с мужиком из Колюшек, постоял немного. Стул, на котором оставил аккордеон, был пуст.
Позднее, уже когда ехал к Крыське, он еще надеялся, что Людек у матери. Думал: войдет и увидит внука у дочкиной кровати. Красная коробка будет лежать на одеяле, рядом — зеленая шапочка.
Но когда он вошел в палату, понял: ничего такого не случилось. Нет здесь малыша. А Крыся, едва взглянув на отца, сразу догадалась, что стряслась беда. Попыталась сесть. Оперлась на локти.
— Что, что? Пап, что случилось? На кого ты похож!
— Нет его у тебя, дочка? — спросил Янушевский.
— Кого нет? Что случилось? — закричала Крыська. — Матерь Божья! Пропал, да?
Янушевский, с синяком на лбу, в черном пиджаке с полуоторванным рукавом, стоял над дочерью. Сжимал и разжимал пальцы на спинке кровати.
На крик прибежали врачи и сестры. Первой — старшая медсестра.
— В чем дело? Что за крики? Пани Крыся!
— Он ребенка моего потерял! — голосила Крыська. — Мой собственный отец!
Заглядывали больные из коридора. Те, кто лежал рядом, сели на кроватях.
— Успокойтесь, пани Крыся! — сказала медсестра. И Янушевскому: — Рассказывайте.
Только после его рассказа было сделано заявление о пропаже Людека. Старшая медсестра сама позвонила из процедурного кабинета на Центральный вокзал, в полицию, в службу охраны порядка. Даже на телевидение, где пообещали заняться этим делом в программе «Ищу тебя».
