.
Но времена изменились, и Кеннеди был достаточно умен, чтобы понять это. Деньги его отца, практичность и влиятельность не были лишними, а его молодость могла стать ценным качеством. Во время президентства Эйзенхауэра Америка процветала, но даже у тех, кто дважды проголосовал за него и сделал бы это еще раз, не будь 22-й поправки Конституции, запрещающей переизбрание президента на третий срок, оставалось чувство, что страна понемногу теряет свой путь под его патриархальным, осторожным руководством; возможно, Америка была очень благополучна и убаюкана, потеряла свое ощущение цели, что могло позволить ужасным советским коммунистам застать ее врасплох; чтобы справиться с этой проблемой, вызывающей беспокойство, Эйзенхауэр создал комитет, призванный выработать «цели американцев». Экономическая политика Эйзенхауэра справедливо может быть оценена как умеренно консервативная: три спада за восемь лет — это достаточно много в век господства кейнсианских методов и открытий. И даже сам Эйзенхауэр чувствовал, что в каком-то смысле Америка миновала свой пик расцвета: разрушения, причиненные Европе и Азии во второй мировой войне, давно стали достоянием прошлого, и уникальное положение Соединенных Штатов как единственной страны, благополучно вышедшей из нее, также переставало соответствовать действительности. В экономике росло число успешных конкурентов, и горы золота, хранящиеся в Форт Нокс, начинали таять. Пришло время перемен; причиной тому могла быть и энергия молодежи. Это всеобщее настроение было столь сильно, что не только Кеннеди, но и Ричард Никсон (которому тогда было 48 лет) сделал это одним из тезисов своей предвыборной программы в 1960 году; и, возможно, именно недостаточная убедительность выступлений Никсона на эту тему по сравнению с Кеннеди (в качестве вице-президента Айка он должен был поддерживать политический курс, начатый Эйзенхауэром) и лишила его победы.
Действительно, не являлось препятствием то, что Кеннеди был сенатором — скорее это выглядело преимуществом, поскольку из пяти основных соперников, выдвинувших свои кандидатуры от Демократической партии на выборах 1960 года, четверо были сенаторами (Кеннеди, Джонсон, Хамфри, Саймингтон), а пятый, Эдлей Стивенсон, не имел никакого преимущества, кроме того, что однажды занимал пост губернатора Иллинойса. С расширением федерального правительства сенаторы получили большую возможность влиять на положение дел в своих штатах, а во время «холодной войны» внешняя политика стала одной из важнейших сфер интересов. Без преувеличения можно сказать, что это было делом жизни и смерти, и ни один губернатор даже не мог надеяться конкурировать с сенатором в этом вопросе, если только они не переходили, подобно Стивенсону и Нельсону Рокфеллеру от Нью-Йорка (республиканец), из госдепартамента США в законодательный орган штата. Из двадцати двух кандидатов на посты президента и вице-президента, выдвинутых от основных партий в период с 1960 по 1988 год, семнадцать были членами либо Сената, либо Палаты Представителей; трое, включая Кеннеди, работали в обоих местах; и пятеро имели большой опыт исполнительной власти в штатах. Это была эра «своих людей Вашингтона», и она клонилась к закату очень медленно — первыми сигналами тому были появление Джимми Картера и Рональда Рейгана, оба — бывшие губернаторы, и оба открыто выступали против того, что, как они считали, было коррумпированным и неэффективным правительством «с Кольцевой дороги»: Кольцевой дорогой называлась скоростная автострада, построенная в 60-х годах и опоясавшая округ Колумбию и Большой Вашингтон, которую вызвало к жизни непрерывное расширение федерального правительства и увеличивающееся количество людей, которые хотели иметь с ним дело. Дорога была символом этой эры, весьма ей соответствующим, — как во время ее расцвета, так и упадка. В 1957 году, в самом начале этого периода, Кольцевая дорога только планировалась, и доверие федеральному правительству было все еще очень сильно, так что отождествление ее с Вашингтоном не являлось недостатком.
