Кеннеди не искал этого (хотя доходили темные слухи о том, что его отец подкупил жюри), но и не отвергал: вручение этой премии стало одним из самых замечательных моментов его жизни, которыми он мог гордиться. Даже если временами у него возникала мысль отказаться, то он ее тотчас гнал, так как основанием для этого служило лишь то, что он не являлся единственным автором книги: он обвинял себя в мошенничестве, в том, что тем самым приобретает дурную репутацию, хотя во многих отношениях он был автором (даже если труды знающих толк в литературе конструктивистов не имеют никакой ценности, то, по крайней мере, они показывают, насколько запутано понятие авторства) — обвинять себя означало обвинять невиновного. И даже глава о Джордже Норрисе, в основном написанная Соренсеном, подчеркивает достоинство сенатора-протестанта, поддержавшего на президентских выборах 1928 года Эла Смита, который был католиком — еще одна черта Кеннеди. Таким образом, моральная дилемма заключалась не в самом деянии, как часто бывает в Америке, когда что-то пытаются скрыть, в результате чего журналисты начинают задавать «неудобные» вопросы. Дрю Пирсон действительно утверждал, что Соренсен — такой же реальный автор. У Кеннеди не было выбора. Как он заметил Соренсену, призывавшему быть осторожным, «это подвергает сомнению мою способность написать книгу, мою честь, когда я ставил свою подпись, и мою честность, когда я получал Пулицеровскую премию»[49]. Он мог повторить вслед за Дюма: «Я набирал сотрудников, как Наполеон назначал генералов», но шутить по этому поводу с непреклонной американской прессой было небезопасно. Поэтому он считал, что должен бороться, лгать и, выиграв это дело (Дрю Пирсон позволил себя убедить в том, что был неправ), он и Соренсен были вынуждены до конца жизни утверждать, что не возникло ни малейшей проблемы с авторством книги. Это очень понятно, но придает иронии фразе «портреты сильных духом». По крайней мере, у этого сенатора хватило духа и смелости, чтобы выпутаться из сложного положения.
Основную массу времени после 1957 года он потратил на то, чтобы стать президентом. Он поддерживал своих основных избирателей тем, что последовательно отстаивал контроль Демократической партии в Массачусетсе и, чтобы о нем узнали демократы во всей Америке, продолжал помещать статьи в газетах и журналах и использовать методы, опробованные в Массачусетсе, на более высоком уровне, принимая столько приглашений выступить, сколько мог себе позволить. Это означало, что он пропускал много заседаний, но это обстоятельство никогда его не останавливало, и он продолжал идти своей дорогой, точнее, воздушным путем. Позже Тед Соренсен (который, по обыкновению, был на стороне Кеннеди) вспоминал, как он вручную устанавливал «дворники» на небольших самолетах под проливным дождем, как смотрел вниз с места второго пилота, отыскивая посадочную полосу, или держал закрытой аварийную дверь весь путь от Финикса до Денвера. Как утверждает Соренсен, однажды им угрожала реальная опасность, когда во время полета в Рино в мотор чуть не попала горлица, при заходе на посадку в Скалистых горах. Это путешествие они завершили ночью на другом, одномоторном, самолете, пилот которого всю дорогу уверял их, что одного мотора для безопасности достаточно, так же как и двух. Они приземлились в одном конце аэропорта Рино, «в то время как чины от демократической партии и духовой оркестр ожидали нас, выйдя встречать более солидный двухмоторный самолет на другом конце поля, привезший двух удивленных промышленников»
