– Что она пользуется спросом, но цена занижена.
– Это всё инфляция.
– Ага, надо поднимать цену на себя. Так чем займёмся вечером?
– А ты что, не придёшь?
– Приду.
– Тогда чего спрашивать?
Через двадцать минут они встретились во дворе. У скамеек, там, где обычно собирался на солнышке всякий сброд. Бомжи тусовали тех, кому ещё было где жить. Там было весело: ели, пили, устраивали разборки, потом кусались и били морды друг другу. Веселье. Шарик с Мухой ушли, когда начался заключительный акт пьесы.
– Ну, и что он тебе сказал? – расспрашивал он её, пытаясь выдавить из себя хоть каплю ревности.
– Что любит меня.
– Прямо так сразу и сказал?
– Нет, как только я вышла замуж за другого.
– Ты уже и замуж успела выйти? Когда это было?
– В тридцать три. Ты помнишь свои тридцать три?
– Нет, хоть убей не помню себя в тридцать три.
– Может, их не было у тебя? – повисла на его шее Муха.
– Так вы расстались, что ли уже? – пытался Шарик удержать логическую цепочку.
– Чего бы тебе тогда звонила?
– Поздравляю!
– Вот, он мне Восьмого Марта, то же самое «Поздравляю!» сунул с порога хризантемами в нос.
– А ты что хотела?
– Тюльпаны. Настроение начало медленно падать. Собрав силу духа, я стала готовить ужин. Ну, знаешь, сыр, оливки. А он даже без вина, говорит, что у него давление, и он пока не пьёт. Нормальный, а? Как ты считаешь? Давление у него.
– Вроде да, с цветами даже. Пока чувствую только твоё давление на него.
– Но у меня-то всё в норме. В этот вечер я бы не отказалась от бокала шампанского.
– Ну, ты даёшь, тюльпаны!
– Режу я салат, говорю, что к родителям хочу зайти, поздравить маму и сестру. А он мне под руку: «Давай я им тюльпанов куплю». Представляешь, мне – хризантемы, а другим – тюльпаны.
– Да уж, наглец, – заржал Шарик.
– «Может, тогда они тебе ужин приготовят!» – бросила я нож в кусты салата. Он психанул, выскочил, через минуту кинул мне на плечо шёлковый красный шарф: «На, не пукай!» Тут уже психанула я, оставила салат и шмыгнула в ванну, выплакаться зеркалу. Когда я вернулась в себя, вижу – перед дверью стоит ведро, а там – целая клумба красных тюльпанов. «Шикарно», – воскликнула я про себя, а ему: «На хрена ты их купил?» – и прошла мимо в комнату, волоча за собой шлейф пренебрежения. Где-то через полчаса он зашёл ко мне в спальню, как ни в чём не бывало: «Пойдём поужинаем». «Странный вкус у этого салата, ты не находишь?» – жевала я тёплую зелень. «А я всё думал – крошить бутоны или нет?»
– Какая красивая у вас дружба! – съязвил Шарик.
