Бут выразил по этому поводу крайнее изумление, но тут его внимание было неожиданно привлечено самым горестным зрелищем из всех, дотоле им здесь увиденных. Перед ними предстал почти нагой горемыка, на лице которого выражение честности сочеталось с печатью нищеты, голода и болезни. В довершение всего вместо одной ноги у него была деревяшка, а лоб покрывали глубокие шрамы.
– Положение этого несчастного, что и говорить, достойно всяческого сочувствия, – заметил Робинсон. – Он служил своей родине, потерял ногу и был тяжело ранен при осаде Гибралтара.[30] По выписке из тамошнего госпиталя он возвратился домой в надежде продолжить лечение в Челси,[31] но не смог этого добиться сразу по приезде, поскольку никого из его офицеров не было в то время в Англии. Между тем в один прекрасный день его арестовали по подозрению в краже трех селедок у торговца рыбой. Несколько месяцев тому назад судом он был оправдан; во время разбирательства его невиновность, конечно же, обнаружилась с полной очевидностью, однако беднягу вновь препроводили сюда за неуплату судебных издержек, и с тех пор он так и сидит за решеткой.
Выслушав этот рассказ, Бут пришел в ужас и стал уверять, что, будь у него в кармане необходимая сумма денег, он тотчас расплатился бы за арестованного, но, к сожалению, признался он, у него вообще нет за душой ни единого фартинга.
Робинсон, помедлив, ответил на это с улыбкой:
– Ваше последнее признание побуждает меня, сэр, сделать вам одно предложение весьма необычного свойства: не угодно ли вам сыграть со мной в карты? Это поможет вам скоротать часок-другой и отвлечет от всяких неприятных размышлений.
Не думаю, что Бут ответил бы на это согласием; правда, среди его слабостей числилась прежде некоторая склонность к карточной игре, но он все же не настолько пристрастился к этому пороку, чтобы составить компанию Робинсону, у которого, если можно так выразиться, не было ничего соблазнительного для игрока. Впрочем, если у Бута и были поползновения к игре, он никоим образом не сумел бы их удовлетворить, ибо еще прежде, нежели он успел хоть слово ответить Робинсону, к нему подошла довольно рослая девица и, схватив за руку, предложила отойти с ней на минуту, вскричав при этом: «Черт побери, ты, видать, новичок и простофиля, если не понимаешь, с кем связался! Да ведь это заправский шулер, он попал сюда за то, что плутовал в карты. Другого такого карманщика не сыщешь во всей этой каталажке».
